Сказать по правде - [63]

Эль фыркает.

– То, что ты не использовала мое имя, не значит, что ты не сплетничала о моей личной жизни. И ради чего? Ради этого дурацкого списка?

Я морщусь от яда в ее словах. Морган отодвигается, прячась за мою спину, отводя глаза.

– Я не сплетничала, – возражаю я. – Я пыталась помочь Лейле и исправить ситуацию. – Я хочу продолжить, объяснить, что дело было не в ней. Что я пытаюсь исправить собственные проступки. Но Эль кладет блокнот на стол, пугающе спокойно, и все объяснения застревают у меня в горле.

– Исправить ситуацию? – повторяет она. Ее щеки заливаются краской, взгляд становится острее. – Как исправляет ситуацию то, что ты предаешь своих друзей? Помнишь, – она указывает на себя и Морган, которая не поднимает глаз от тарелки, – своих настоящих друзей? Людей, которые много лет тебя любили? А не неудачников, с которыми ты теперь тусуешься, – выплевывает она. – Которым нравится не настоящая ты, а только запуганная версия, которая создана, дабы убедить Эндрю, что ты не стерва.

Мы привлекаем внимание соседних столов. Я чувствую, как они смотрят на нас, слышу их настороженный шепот. Мне следует защищаться. Сказать Эль, что она неправа. Но я не могу – не тогда, когда она озвучивает страх, который я до сих пор подавляла.

– Я просто говорю тебе правду. Кто-то же должен, – продолжает она и знает, что задела меня за живое. В ее голосе ядовитая целеустремленность. – Я сразу заметила. С тех пор, как Эндрю тебя унизил, ты почти не говоришь то, что думаешь, боишься кого-нибудь обидеть и стать той, кем он тебя назвал. – Она кивает на список, открытый у меня в блокноте. – Но я не представляла, как далеко ты зайдешь. И все это ради Эндрю?

Нет. Слова звучат у меня в голове, но я не могу заставить рот открыться. Моя лучшая подруга смотрит на меня с отвращением и разочарованием. Внезапно я превращаюсь в свою маму, которой легче позволить отцу орать на себя, чем отбиваться. Потому что с тем, кто тебя любит, кто тебя действительно знает, защита должна быть не нужна.

Эль подхватывает страницы моего эссе.

– В пьесе злодейка – не Катарина. А люди, которые пытаются ее изменить, – безапелляционно говорит она и отворачивается, словно собирается сесть на место и доесть обед.

То, как она от меня отмахивается, высвобождает мой голос. Слова, которые я много недель хотела сказать, вырываются на волю, резкие, не останавливающиеся перед ущербом, который причиняют.

– Наверное, мне нужно быть такой же, как ты, Эль. Да? – Я порывисто подхватываю сумку. – Брать все, что хочу, у кого хочу и не заботиться о том, кому от этого больно – лишь бы я была довольна. – Мои тщательно выстроенные стены рушатся. – Знаешь, желание быть собой не дает права ужасным человеком.

Эль широко раскрывает глаза. Я разворачиваюсь и ухожу.

Глава 29

Не успеваю я выйти со двора, как у меня внутри все сжимается. Весь этот месяц я занималась только тем, что пыталась исправить отношения. Я наладила их с людьми, которых едва знала; обнаружила в себе стороны, о которых не подозревала. Однако теперь я умудрилась поругаться со своей самой близкой подругой. Эль действительно перешла границы, но это не оправдывает того, что сказала я. Если я чему-то и научилась после своего преображения, то тому, что жестокость непростительна и что каждый – каждый – заслуживает извинений, если ему причинили боль.

Я бесцельно брожу по кампусу.

Я следила за каждым своим словом, каждым поступком. Придерживалась строгих стандартов. Этого оказалось недостаточно. Я лишилась подруги, не стала ближе к Эндрю. Эль была права, когда сказала, что настоящая я может не понравиться Пейдж. Я даже не знаю, почему все еще этим занимаюсь, – действительно ли моя цель Эндрю, или это нужно мне самой – дружить с людьми, которых я начала уважать.

А еще есть Брендан. Я не знаю, как он во все это вписывается, – не позволяю себе об этом думать.

Я не следила, куда иду, но оказалась перед классом робототехники. Оттуда выходит Пейдж, с полностью бритой головой, как и обещала. Это выглядит не совсем кошмарно. Наверное, пыталась уговорить Брендана выйти к людям. Увидев меня, она начинает улыбаться, но затем взгляд наполняется тревогой.

– В чем дело? – спрашивает она. Я знаю, что, наверное, выгляжу дерганой, даже безумной и неуверенной, словно провалилась под землю в месте, которое считала твердой поверхностью.

Я хожу перед ней туда-сюда; мысли мечутся слишком быстро, чтобы стоять спокойно.

– Я устала от того, что все вокруг устанавливают стандарты, которым я должна соответствовать, – отвечаю я. «Эндрю, друзья Пейдж, мои друзья, мой отец». С меня хватит тщательного планирования того, как уместить жизнь в ожидания окружающих. – Я делаю все, что должна делать, и все равно ничего не получается. – Внезапно я останавливаюсь, поворачиваясь к двери класса. – Пора решить что-нибудь самой. Перестать следовать сценарию. – Я бросаю взгляд на Пейдж; меня охватывает решительность. – Я собираюсь поцеловать твоего брата, – заключаю я.

Пейдж собирается засмеяться, а затем ее рот раскрывается от изумления.

– Ты не шутишь, – говорит она.

– Не-а, – отвечаю я, ожидая возражений.