Сказать по правде - [62]

Мы выбегаем на сцену для Time Warp. Танец такой простой, что я разучиваю его прямо на месте, глядя на своих… друзей. Потому что сейчас я воспринимаю их именно так. Прыжок налево. Шаг направо[32]. Я смеюсь до боли в боках, когда Брендан крутит бедрами под музыку. Он ловит мой взгляд и ухмыляется, а его жесты становятся откровеннее с каждым моим приступом смеха.

Когда песня заканчивается, мы сбегаем со сцены, придерживая парики и потея в нарядах с блестками, несмотря на прохладный ночной воздух. Грант падает на пледы, сбрасывая десятисантиметровые каблуки как раз вовремя, чтобы поймать Ханну, которая со смехом падает сверху. Пейдж и Чарли наваливаются на них, а я плюхаюсь рядом. Я запыхалась, но больше от восторга, чем от усталости. Как будто только что заняла первое место в забеге и могу бежать еще много миль.

Эбби вручает мне пакет шоколадных конфет. Я беру три и передаю его Брендану, который читает состав, прежде чем высыпать на ладонь пару штук. Я оставляю попытки посмотреть фильм, потому что аудитория намного интереснее. Группы танцуют в проходах; мимо пробегает «Дженет» и бросает нам горсть светящихся палочек; выступающие на подмостках в точности повторяют каждую сцену фильма. И это восхитительная, странная магия. Пейдж и Ханна были правы.

К середине фильма я замечаю, что Брендан дрожит. Он подтянул колени к груди и стучит зубами.

– У тебя есть куртка? – спрашиваю я. Даже в темноте мне видны мурашки на его спине – голой спине. Стараюсь не смотреть слишком долго.

– Все в порядке, – отвечает он с уверенным видом. – Не хочу испортить костюм.

Я закатываю глаза.

– В машине есть еще один плед. Я принесу.

Прежде чем он успевает возразить, я пробираюсь между стульев и корзинок для пикника на парковку. Я прохожу мимо мавзолея и замечаю что-то красное на фоне серого камня. Обернувшись, я едва не спотыкаюсь о брошенный водяной пистолет.

Это Ханна. Ханна и Грант. Ее красный парик горит в тусклом свете. Она притягивает Гранта к себе, а он прижимается своими губами к ее; глаза полны откровенного восторга и такого страстного желания, что я отвожу взгляд.

Я ускоряю шаг, чтобы им не мешать, и ухмыляюсь всю дорогу до машины.

Глава 28

Прошлой ночью я спала от силы три часа. Нужно было писать курсовую по «Укрощению строптивой», но после того как я завалилась домой в два часа ночи, с раскрасневшимся лицом и колотящимся сердцем, силы оставались только на то, чтобы лежать в постели, смотреть в потолок и заново переживать прошедшую ночь.

А потом и весь следующий день.

Сегодня мы обедаем на улице, за нашим обычным столом, но облака с моря все еще висят на тусклом сером небе. У Брэда собрание инсценировки суда, поэтому за столом только Эль, Морган и я. Передо мной лежит блокнот, и я пытаюсь набросать план курсовой, но отвлекаюсь на мысли о Брендане.

Я работаю над этой проблемой каждую секунду, но ничего не добилась. Его предложение определенно прозвучало как приглашение на свидание…

– Кэмерон? – врывается в мои мысли голос Эль. – Ты слушаешь?

Я поднимаю глаза. У Эль жесткий взгляд и раздраженно поджатые губы, как недавно перед домом Пейдж.

– Извини, эм, я очень отстаю с этим… – Я стучу ручкой по блокноту, прекрасно понимая, что Эль заметила, – с начала обеда я не написала ни слова. Тем не менее я стараюсь выжать выражение усердия с долей стресса.

Эль выхватывает блокнот из-под моей ручки.

– «Катарина, перевоспитанная злодейка»? – зачитывает она мое рабочее название тоном, полным издевки. – Ты не будешь это сдавать! – заявляет она и, поморщившись, листает мой план.

Я не уверена, действительно ли ее задела моя тема, или так она срывает злость за то, что мои мысли были заняты другим после вечера, проведенного с Пейдж и моими новыми друзьями. Наверное, и то и другое.

– Катарина – жертва, а не злодейка, – заключает она и вырывает страницы из моего блокнота.

Я ахаю. Эль всегда была решительна вплоть до требовательности, но никогда не обращалась так со мной. Дело не в курсовой. Дело в том, о чем она говорила прошлой ночью.

– Хватит, Эль, – успеваю сказать я, прежде чем замечаю перемену в ее лице.

Глаза прикованы к странице, которая теперь открыта в блокноте, и на лице проступил гнев. Мгновение я ничего не понимаю, сомневаюсь и гадаю, что она может читать, какая из моих идей для эссе могла вызвать ее ярость…

А затем вспоминаю, что за блокнот она читает. Какую страницу.

Я стремительно встаю и вижу свой список извинений, тянусь за ним, но Эль отодвигается и читает дальше.

– Что это? – спрашивает она неестественно тихим голосом. – «Пейдж Розенфельд (за то, что назвала ее жалкой) – исправить ситуацию с Бренданом. Брендан Розенфельд, за прозвище, которое предположительно испортило ему жизнь…»

Я вижу, как ее взгляд соскальзывает ниже, и знаю, что будет дальше, но не могу это предотвратить.

– «Лейла», читает она, и руки у нее дрожат, – «за то, что сказала гадость про их отношения с Джейсоном – рассказать правду о том, что ее парень делает у нее за спиной». – Ее взгляд, снова полный ярости, возвращается ко мне.

– Ты рассказала про меня Лейле?

– Нет, Эль. Послушай, – торопливо говорю я, – все не так, как тебе кажется.