Сказать по правде - [47]

– Потрескалась, а потом запеклась до корочки из-за осветлителя, – отвечает Пейдж. Я понимающе киваю. Пейдж заправляет волосы за ухо, и я не могу не заметить, какие они жесткие и секущиеся. Честно говоря, я удивлена, что у нее вообще есть волосы, учитывая что она их красит каждые две недели.

– Зачем ты это делаешь? – интересуюсь я вслух. – Так часто перекрашиваешь волосы.

– Чтобы выразить свою внутреннюю боль, – с драматическим видом говорит она. Звучит вполне убедительно, и в этом вся Пейдж. Вполне возможно, что она это серьезно. Я сдерживаю тошноту из-за подросткового клише.

– Шучу, – говорит она, подмигивая, и обрезает нитку. – Я делаю это, чтобы действовать на нервы родителям.

Она бросает костюм Эбби, которая его не ловит. Платье сбивает колоду карт на пол, и Чарли стонет.

Пейдж закатывает глаза. Подобрав костюм, она вытаскивает Эбби из кресла и загоняет в туалет, приказав его примерить.

Я остаюсь наедине с первым томом «Саги», комикса, который Пейдж плюхнула передо мной, когда я сюда пришла, и велела прочитать. Должна признаться, меня захватывает сюжет. У Гранта на диване открытая книга – «Ромео и Джульетта», читаю я на обложке. Но он не переворачивает страницы и каждую пару минут бросает взгляды на Ханну, которая разговаривает с парнем «Зима близко».

Я не ожидала, что буду чувствовать себя здесь как дома. Несколько недель назад я и представить не могла, что окажусь в этом пыльном книжном магазине, с этой группой людей. Вечер с Морган и Эль выглядел бы совсем иначе – с уколом сожаления я осознаю, что уже давно с ними не тусовалась. Наверное, мы сидели бы в «Старбаксе», заказывали фраппучино, и я бы слушала, как Эль излагает подробности своего новейшего спонсорского контракта, а Морган восторженно описывает съемки в выходные. Вместо этого я читаю комикс рядом со швейной машинкой и настольной игрой, о которой никогда не слышала, – и получаю столько же удовольствия.

Ханна восторженно пищит, когда Эбби выходит из туалета. На ней костюм французской горничной, и она кружится, демонстрируя, что сидит он идеально. Я замечаю, как хмурится Грант, явно завидуя энтузиазму Ханны.

– Пейдж, – взвизгивает Ханна, – ты потрясающая! Мы обязательно выиграем.

Пейдж отвешивает драматический поклон. Несмотря на преувеличенный жест, на ее лице читается искренняя гордость.

– Я предана своему делу, – говорит она Ханне, возвращается в наш угол и падает в кресло.

– Выиграете? – переспрашиваю я.

– Да, на «Рокки Хорроре», – отвечает Пейдж. – Будет конкурс костюмов. Победители выходят на сцену для «Time Warp[28]», – добавляет она, как будто у меня есть хотя бы малейшее представление о том, что это такое. – Ханна этим очень увлечена.

– Все одеваются как персонажи?

– Нет, не совсем. Иногда люди просто надевают любые скандальные сексуальные шмотки, которые найдут. Все, что достойно «Рокки». – Пейдж делает паузу и ловит мой взгляд. – Постой. Почему ты спрашиваешь?

Я смотрю на Ханну, которая восторгается костюмом Эбби, и чувствую, как на лице появляется ухмылка.

Глава 21

Утром понедельника я вытаскиваю учебник по этике из шкафчика, когда замечаю под ним два слова на куске бумаги. «НЕ ИНТЕРЕСУЕТ». Я моргаю. Я и забыла, что сохранила записку, в которой приглашала Брендана на ланч.

Я медлю перед открытой дверцей. Люди проходят мимо, направляясь на уроки; разговоры заканчиваются в дверях кабинетов. У меня есть несколько минут. Прикусив губу, я поддаюсь порыву, достаю записку из-под книг и вынимаю из сумки ручку.

Под словами «НЕ ИНТЕРЕСУЕТ» я пишу: «А теперь?»

Захлопнув шкафчик, я быстро иду в другой конец кампуса. Кабинет робототехники еще пуст, когда я открываю дверь и бегу к рабочему столу Брендана, где аккуратно кладу записку ему на клавиатуру.

Первая половина дня проходит в предвкушении. Это не такое предвкушение, как когда я оставляла ему записку в прошлый раз. Я не просто жду выполнения задания, чтобы вычеркнуть строчку в списке дел. Честно говоря, мне нравится общаться с Бренданом. И надеюсь, что ему это тоже нравится, настолько, чтобы мысль об обеде со мной и моими друзьями не кажется ему ненавистной. Мне надоело, что он скрывает свои немалые таланты в общительности в кабинете робототехники.

Этика, экономика, литература – утро тянется медленно, и я все размышляю, о чем смогу говорить с ним и как объясню такой поворот Эль. Когда звонит звонок на перерыв, я поспешно хватаю обед из шкафчика и выхожу к нашему столику на патио; всю дорогу во мне бурлит нелогичное возбуждение.

Эль описывает концепцию нового видео. Брэд пытается завербовать ее и Морган на роли судебных приставов в его соревновании по инсценировкам суда. Я жду с растущим нетерпением, наблюдая на часах в телефоне, как проходит пять, десять, пятнадцать минут.

Он меня продинамил. Опять.

Знаю, это не должно меня задевать. Мы с Бренданом едва знакомы. Но в следующую секунду я возмущенно хватаю сумку и вскакиваю на ноги, торопливо объясняя друзьям:

– Извините, мне надо сходить вправить одному идиоту мозги.

Эль оживляется:

– Помощь нужна? – сочувственно спрашивает она.

– Справлюсь, – бормочу я, уходя.

Я спускаюсь по лестнице, пробираюсь между обеденных столов во дворе и целеустремленно пересекаю научный корпус, пока не оказываюсь у класса робототехники. Где без колебаний распахиваю дверь. Брендан сутулится перед компьютером, спиной ко мне. Больше тут никого нет, и он работает в полутьме.