Сказать по правде - [39]

Ханна не отвечает. Не знаю, слышала она меня или нет. Трудно поверить, что не слышала – в Фэйрфаксе не настолько шумно, несмотря на отдаленный ритм хип-хопа из окна машины и гомон торговцев на тротуарах. Ханна закидывает коробки в мусорный бак и хлопает крышкой сильнее, чем требуется.

– Нет, – резко говорит она.

Ну, по крайней мере, она меня слышала.

– Ханна, – мягко начинаю я, – я хотела с тобой поговорить. Мне нужно извиниться…

Ханна разворачивается, гневно сверкая глазами.

– Не надо, Кэмерон, – рычит она. – Я знаю, что ты делаешь. Пейдж объяснила, что ты хочешь заслужить ее прощение или что-то такое. Если ты собираешься извиняться за то, что переспала с моим бойфрендом, – не надо.

Я уже не новичок в извинениях и ожидала этого.

– Извини, Ханна, – настаиваю я. – Я хочу, чтобы ты знала: мне жаль. Я заслуживаю твой гнев.

– В том-то и дело, – отвечает Ханна, – заслуживаешь не ты. Виноват Грант. Конечно, то, что ты сделала, мерзко. Но со стороны Гранта это было в тысячу раз хуже. – Ханна запускает пальцы в волосы и раздраженно выдыхает. – Виноват он – и я, раз вообще стала встречаться с таким ничтожным куском дерьма.

Я морщусь. «Кусок дерьма». Это будет непросто.

– Он ужасно переживает, Ханна. Если ты… – осторожно начинаю я.

– Нет-нет-нет, – перебивает меня Ханна, снова встречая мой взгляд. Угроза из ее глаз никуда не делась. – Я не держу на тебя обиды. Но совершенно не хочу твоих советов об отношениях. Ты – нехороший человек, – говорит она. – Вы с Пейдж можете теперь заплетать друг другу косички и так далее. Но мы с тобой никогда не станем друзьями, и мне никогда не понадобится твое мнение о Гранте, обо мне или о чем бы то ни было.

Не дожидаясь ответа, Ханна направляется к двери.

Не то чтобы мне есть что сказать в свое оправдание.

Она захлопывает дверь с такой силой, что сбивает знак «Парковка занята» рядом с въездом на стоянку. Я ставлю его прямо. Конечно, есть искушение пойти за Ханной внутрь, просто чтобы ее подоставать, но это не поможет моему плану. Похоже, я все-таки еду домой. Возвращаясь, я едва могу вспомнить, где припарковалась, потому что голову полностью занимают две мысли. Первая – я правда устала от того, что люди напоминают мне, какой я плохой человек.

Вторая – это «укрощение» оказывается сложнее, чем я ожидала.

Глава 18

Мама в экстазе. У нее новая работа. Не просто работа – «возможность», говорит она нараспев каждый раз, когда я оказываюсь в зоне слышимости. Она подает кофе в Гильдии американских режиссеров. Тем же слегка маниакальным тоном она объясняет, что совершенно уверена: Майкл Бэй, или Кристофер Нолан, или кто-нибудь еще заглянет к ней за своим тройным американо и заметит ее, свою новую звезду.

Не знаю, что делать с таким перепадом настроения. И не знаю, помнит ли она вообще, что пару дней назад я поставила ей ультиматум, или, к своему удобству, «забыла». Но точно знаю, что климат в квартире определенно несколько странный. Она стала рано подниматься с кровати, готовить настоящую еду – не смузи – и ходить на йогу. Что было бы неплохо, не начни она также болтать как тараторка и слушать музыку до двух часов ночи.

Сегодня утром она вылетела из квартиры, пританцовывая, бросив через плечо, что идет заниматься гангста-рэп-йогой в парке Лафайет, и придет после десяти. Я воспользовалась этой возможностью, чтобы заняться уборкой квартиры, которую давно пора было сделать.

Видимо, ее вновь обретенного фокуса не хватало на то, чтобы подобрать грязные носки с пола спальни. Я осторожно складываю их в корзину. Под кроватью я обнаруживаю небольшой ворох упаковок от вредной еды. Чипсы, арахисовое масло, пустая бутылка «Спрайта». Я знаю, что она часто объедается, когда впадает в депрессию. Но на фоне йоги и готовки остается надеяться, что она на время сделает перерыв.

Я складываю одежду рядом со стиральной машиной и сушилкой, когда слышу, как открывается и закрывается дверь. Мгновение спустя входит мама с бутылкой воды в руках и румянцем на лице. Не удостоив взглядом ворох блузок, над которыми я работаю, она опускает крышку унитаза и садится на нее.

– Как твоя йога? – терпеливо спрашиваю я.

Мама удовлетворенно вздыхает.

– Потрясающе. Моя энергия полностью обновилась.

Я проглатываю предложение направить эту энергию на складывание одежды. Она продолжает:

– Знаешь, как я это определила?

– Нет, мам. – Я демонстративно вытягиваю у нее из-под локтя футболку с марафона в парке Гриффит. Она продолжает пребывать в неведении. – Как?

– На парковке мне вслед свистели мужчины, кажется, целых четверо. В последний раз такое было до того, как я встретила твоего отца. – Она с удовлетворенным видом пьет воду. Я скрываю, что меня тошнит, за футболкой, которую складываю. – Майкл Бэй, – уверенно говорит она. – Вот увидишь, однажды войдет Майкл Бэй и увидит меня. И для нас все изменится, дочка. Сама увидишь.

Я сосредотачиваюсь на точности складок, чтобы не сказать, что Майклу Бэю кофе, наверное, носят ассистенты. Скорее всего, у его ассистентов есть свои ассистенты, которые носят кофе им.

– И когда твой отец в следующий раз будет в городе… – Она смотрит на меня с намеком, которого я предпочла бы не видеть. – Мы с тобой знаем, что у него ко мне слабость, как бы сильно он ни сопротивлялся.