Сказания о нартах - [133]

— Пусть пряма будет твоя дорога, удалец Ацамаз, — куда ты бредешь спотыкаясь?

— Поникла твоя голова — уж не болен ли ты?

— Куда дел ты свою чудесную свирель?

И ответил им Ацамаз:

— Слава вам, небожители! Вот если бы вы пошли сватами к дочери Сайнаг-алдара Агунде и сосватали бы ее за меня, не стал бы, я ходить с поникшей головой.

Согласились Уастырджи и Никкола, пошли они сватами к Сайнаг-алдару и сказали ему:

— Мы сваты сына нарта Аца, удальца Ацамаза. Обязанность сватов на наших плечах. Что можно сказать плохого о сыне Аца? Был его отец среди нартов всегда в почете. Из молодых нартов Ацамаз лучший, а своей игрой на свирели открывает он все сердца. Что и говорить! Неплохим родственником будет он в вашей семье, будет он вам как кровный брат. Родился он под счастливой звездой, и если бы ты, Сайнаг-алдар, был милостив к нам, то, отдав свою дочь за Ацамаза, ты сделал бы его счастливым.

Пошел Сайнаг-алдар к своей единственной наследнице, красавице Агунде. И вот что сказала ему Агунда:

— Пусть сын Аца, маленький удалой Ацамаз, пригонит на наш двор сто оленей, в одном году родившихся. Если сделает он это, значит, он достоин меня.

Не хотелось Сайнаг-алдару выдавать дочь свою замуж, и когда услышал он ответ ее, от радости поднялись его брови и осветилось его лицо. Вышел он к сватам и передал им ответ дочери.

С поникшими головами вернулись с этого сватовства Никкола и Уастырджи. Разве под силу было маленькому Ацамазу поймать сотню оленей, родившихся в одном году!

Услышав ответ Агунды-красавицы, не домой, а в дремучий лес пошел Ацамаз. Грустно стало ему после ответа Агунды.

«Или изловлю сто таких оленей, какие нужны красавице Агунде, или найду себе погибель», — так решил Ацамаз. Бродит он по дремучему лесу и раздумывает: «Сто оленей поймать нетрудно. За ноги на всем скаку изловил бы я их. Но как найти мне сто однолеток?» И руки свои он кусал, когда вспоминал о своей золотой свирели: она бы ему сейчас пригодилась.

Долго ходил он по дремучему лесу, но придумать ничего не мог и добыть сто оленей-однолеток не смог.

Давно не видно было Ацамаза в селении нартов, и стали нарты тревожиться о нем. И вот самые отважные нартские юноши, прославленные преследователи оленей, пошли искать младшего своего товарища, удальца Ацамаза. В лесу, на поляне, под большим деревом устроили привал молодые нарты, зажгли костер, и когда жарили они шашлыки, набрел на них Ацамаз. Как не обрадоваться было молодым нартам при виде своего брата! Стали они расспрашивать Ацамаза, и рассказал он им о своем горе.

Оскорбились молодые нарты за своего Ацамаза, и решили они пойти войной на крепость Сайнаг-алдара.

Собрались, пошли, и когда шли они по ущелью, то повстречался им сам Афсати. Обрадовался Ацамаз, увидев Афсати, — ведь он был верным другом отца его. И Ацамаз рассказал Афсати о своем горе.

— Не тревожься об этом деле, о наследник друга моего, маленький Ацамаз! Мы добудем тебе эту девушку, — сказал ему Афсати. — Пусть десять из вас пойдут в ущелье Адай, и каждый непременно добудет там по десять оленей, и все эти сто оленей родились в одном году.

Так сказал Афсати, повелитель диких зверей, и пошли молодые нарты в ущелье Адай, и столько там было оленей, что каждый за задние ноги изловил по десять оленей. Все они родились в один год, всех их к Ацамазу пригнали молодые нарты.

Ранним утром выкупал своего коня маленький Ацамаз, арык-мылом намылил его и обмыл ключевой водой. Вместе с восходом солнца самые именитые нарты отправились к Сайнаг-алдару, и отважная нартская молодежь сопровождала их.

На Черную гору, за Агундой-невестой, поднимаются нарты. С правой стороны Ацамаза старшим дружкой на неукротимом своем Авсурге едет булатногрудый нарт Сослан. Едут они, и по дороге присоединяются к ним все сваты и дружки. В Арджинараг за Татартупом заехали они, и на Курп-гору, где стоит дом светлого Елиа, и в дом славного Никкола, на вершину Уаза, и на вершину Адай, к могучему Афсати, и на Кариу-гору, где стоит святилище Фалвара — покровителя скота. С небес же призвали они небожителя Уастырджи.

Седоголовый Татартуп был старше всех, и ехал он впереди, отважный Елиа — рядом с ним, по левую руку, а по правую — старый нарт Урызмаг. Младшим был у них Уастырджи на сером своем коне, а следом за ними гурьбой ехали прочие дружки. Горы сотрясались от фырканья их коней, и грозовые облака поднимались к небу от жаркого дыхания. Полуденное солнце играло на уздечках. Долог был путь, и стали именитые нартские мужи советоваться с духами земными и небесными:

— Ведь несколько раз обманывал старый Сайнаг наших молодых женихов! Что будем мы делать, если и на этот раз он не согласится отдать свою дочь?

И сказал тогда высокий Уастырджи дружкам, едущим за невестой:

— Мне выпала честь вывести за руку из родительского дома нашу невесту и ввести ее в дом жениха, сына Аца. Хорошо будет, если Сайнаг-алдар выдаст свою дочь добровольно, но если он заупрямится, пусть пеняет на себя. Вы все равные мне, и только просить могу я вас — давайте силой отнимем красавицу дочь у своевольного старика, если он откажется выполнить свое обещание.