Сказание об осаде Красной крепости - [2]

Его величество король Имелаф послал на площадь своего глашатая — озвучить указ. Хранитель земель Имледара велел своим подданным сплотиться и набраться мужества, чтобы выдержать осаду. Король сообщил, что отправил голубей во все близлежащие замки, а значит, не более чем через одну луну к столице подоспеет подмога.

Гарнизону города было велено утроить число караулов, чтобы пресечь любые попытки варваров незаметно перелезть через стену. Крепких мужчин и юношей (по большей части крестьян, успевших спрятаться в городе до атаки) направили в казармы, где вооружили и распределили по отрядам. Большинство кузнецов, лекарей и каменщиков также перешли под командование военных старшин.

Сейчас первый день осады близится к концу и из-за стен города доносятся стоны и крики, которые эти дикари принимают за песни. Но ни один житель Гордлена не испытывает страха, глядя на множество костров, у которых захватчики ищут защиты от холода предстоящей ночи.

Городские закрома полны провизии, могучая Гвирекка, роскошным локоном ниспадая с головы богини Шамви, обеспечивает город водой для всех его нужд. Лучший генерал Имледара командует отборным гарнизоном, защищая неприступные стены, и, что самое главное, его величество король Имелаф сейчас восседает в своем замке, размышляя над тем, как заставить этих варваров убраться обратно в свои степи за Мраморным морем.

Чтобы засвидетельствовать победу нашего короля, верховный жрец храма Зари велел всем послушникам записывать происходящее в городе, не упуская никаких подробностей, дабы наши потомки знали — как их предки защищали свой дом от зла и опасностей.

Так началась первая осада Голдерна — величайшего творения рук человеческих.

Четырнадцатая убывающая луна 3044 года от сотворения мира

Со дня на день Гордлен будет свободен. За последние несколько дней трипилийцы предприняли все мыслимые и немыслимые попытки ворваться в город, но ни их свирепость, ни кровожадность, ни безумная одержимость не помогли им. Генерал Криш, предугадывая каждый их шаг, пресек все до единой атаки.

В первую же ночь варвары попытались незаметно прокрасться в город, но каждый, кто осмелился приблизиться к воротам, искупался в кипящем масле, а те, кто хотел взобраться по стене, были похоронены под градом стрел.

Новый день ознаменовал новый штурм, продолжавшийся почти пять часов; трипилийцы вели себя так, словно ночных событий и вовсе не было. Огромная толпа варваров (числом десять тысяч человек, по словам капитана внешнего кольца города) снова набросилась на западные ворота. Но ненамного меньшая их часть ударила с восточной стороны, надеясь, видимо, что у города не хватит защитников, чтобы отразить оба нападения.

Но генерал Криш предвидел и этот их шаг. На каждой стене лежали промасленные бревна, которые только и ждали, когда их подожгут. И всякий раз, когда в стену упиралось слишком большое число лестниц, по ним скатывали горящее бревно, которое, сметая всех ползущий вверх варваров, падало прямо на толпящихся внизу людей.

Даже это не устрашило трипилийцев и не заставило прекратить штурм, но число их неустанно падало и, в конце концов, Гуун-Кару вновь пришлось отозвать свои войска. Этот день они закончили побежденными.

Каждый раз после отступления вдалеке над лагерем варваров поднимаются тоненькие струйки черного, как смола, дыма. Большинство офицеров считает, что так Гуун-Кар избавляется от разочаровавших его командиров. Но если он не снимет осаду, то ему придется сжечь всех своих людей, ибо никто и никогда не сумел захватить Гордлен.

После нескольких серьезных поражений западные варвары решили проявить сообразительность. Два дня покоя было предоставлено Гордлену: ни один меч не покинул ножны, ни одна стрела не легла на тетиву. Все это время трипилийцы, как оказалось, строили мощный таран, который смог бы пробить металлическую решетку ворот. Сооружение их действительно оказалось пугающим, но да что еще могут создать руки варваров кроме страха и разрушения?

По окончанию одиннадцатого дня, когда ночную тьму разгоняли только редкие факелы на стенах, трипилийцы вновь пошли в атаку. Впереди со страшным рокотом катилось их сооружение. Массивное полено тридцати локтей в длину было подвешено цепями к огромной будке, скрывавшей варваров от лучников на стенах. Тех, кто толкал эту громадину, тоже закрывали деревянные перегородки, поэтому после нескольких залпов капитаны отрядов приказали прекратить стрельбу. Таран приближался к воротам, и никто не знал способа остановить его.

Когда обо всем доложили генералу Кришу, он лично прибыл на стену. После недолгих раздумий, генерал приказал сделать максимально далекий залп горящими стрелами в сторону, откуда начали наступление трипилийцы. Едва стрелы вонзились в землю, всем стало ясно, зачем это понадобилось. Мелкие язычки пламени, растянувшиеся на несколько сот шагов, осветили тысячи искривленных ненавистью лиц, готовых в любой момент броситься в атаку. Теперь замысел трипилийцев раскрылся. Они отправили вперед укрепленный, неуязвимый для лучников таран, чтобы пробить брешь в воротах, пока основные их силы сидят наготове за пределами полета стрелы. И как только в решетке появится малейшая щель, как вся многотысячная орда дикарей устремится к воротам, прежде чем защитники города успеют выстроиться для обороны.