Сказаніе объ Эле́нди и его сыновьяхъ - [10]

. Остальные всѣ остались. У него по пути отъ дорожной спутницы родился ребенокъ. Быстро сталъ расти ребенокъ, Движутся они тихо годъ и другой, ребенокъ ростетъ. Половину отцовскаго стада гонитъ предъ собою. Отецъ водитъ ребенка за стадомъ, у шатра покидаетъ только женщину, не возвращается домой три и четыре дня. Говоритъ сыну: — «Ну, пожалуй пойдемъ! Отнесемъ домой котлы!» Ребенокъ, гдѣ только ни сядетъ, все играетъ въ стрѣльбу изъ лука. Даже спать никогда не захочетъ, все время стрѣляетъ изъ лука. Однажды отецъ шутя говоритъ: — «Ну-ка выстрѣли въ былинку:» Сдѣлалъ ему стрѣлку изъ обломки котельнаго желѣза, выстрѣлилъ (ребенокъ), разрѣзалъ былинку пополамъ! Отецъ закусилъ губу, говоритъ — «hыкъ! что за диво!» На завтра идутъ домой, несутъ котомки и котлы, стадо покинули въ полѣ. Ребенокъ посмотрѣлъ, говоритъ — «Вотъ тамъ что?» — «Гдѣ?» — «Та-а-амъ!» Далеко впереди поперекъ дороги движется коряцкій молодецъ, идетъ, словно летитъ на крыльяхъ. Вотъ такъ витязь! — «Охъ! — говорить отецъ, — ибо ребенокъ ты?» — «Ну такъ что же? Сердце крѣпко!» — «Если крѣпко, сдѣлаемъ такъ! Когда приблизится, посажу тебя подальше. Сразимся копьями! Если стану уставать, приближусь къ тебѣ. Если не стану, сиди на мѣстѣ! Не нужно тебя! Но на всякій случай, можетъ быть я устану: — Если приближусь къ тебѣ, выйдетъ такъ, попробуй, натяни лукъ! Когда я на тебя этакъ взгляну и подлѣ тебя поперекъ дороги перейду, попробуй выстрѣлить ему вдоль лба; только черкни, разрѣжь кожу?» Ребенокъ молчитъ, молча слушаетъ отца.

Ловокъ коряцкій витязь, дѣйствительно, сталъ уставать отецъ. Захотѣть къ ребенку, перешелъ дорогу, бросилъ взглядъ на ребенка. Мальчикъ выстрѣлилъ вдоль лба, прорѣзалъ кожу лба, лицо коряка залилось кровью. Сѣлъ на землѣ, говоритъ: «Ка́ко![74] Значитъ ты́ — стадо-отниматель, олене-возвратитель! Вотъ слабый ребенокъ въ помощникахъ. Мы такъ не бываемъ. Съ дѣтьми вмѣстѣ вы сильны!» Они сѣли вмѣстѣ. Раненый придерживаетъ лобъ ножомъ[75]. — «Ка́ко! — говоритъ отецъ, — снова насильника будущаго создалъ я, будущаго грабителя у всѣхъ людей создалъ, слѣдовательно, я хорошъ!»[76] — «Но вѣдь мы боролись! — говорить корякъ. — Вы ухо́дите. Торопитесь! Я васъ задерживаю. Ну же!..»[77].

Тотъ по его слову закололъ его копьемъ. — «Теперь перестанете драться, ибо только я одинъ былъ сильный человѣкъ!» — говоритъ предъ смертью корякъ. Ушли домой, пришли. Женщина сидитъ одна. На утро осмотрѣли стадо, совершили голую убивку. Опять откочевали, остановились близко. Окончивъ кочеваніе, стали ѣсть. Только-что поѣли, собачка стала взлаивать. Они раздѣты, разуты, одежда развѣшана; сидятъ нагіе. Свѣтло на дворѣ отъ мѣсяца, какъ днемъ. Схватилъ одежду, быстро одѣлся. Жена говоритъ: «Быстро посмотрю! ты сиди!» — «Нѣтъ, не нужно! — Я самъ!» — Она настаиваетъ. — «Нѣтъ, не нужно! Самъ!» Ребенокъ говоритъ: — «Или я!» — «Не нужно! Не нужно! Пусть я!» Пересталъ торопиться. Медленно выворачиваетъ обувь. Одѣлся, вышелъ. Съ дороги несется звонъ колокольчиковъ[78]. Кто-то ѣдетъ. Вошелъ въ пологъ, легъ. Говоритъ (жена). — «А что?» — «Да, правда, звонъ. Движется!..» — «Почему же легъ?» — «Еще далеко!» — Стадо пробѣжало, испуганное. Вышелъ. Одинъ ѣздокъ на оленяхъ уже пробѣгаетъ мимо шатра. Сильные олени, сильный коряцкій витязь.

Говоритъ (хозяинъ). — «А что?» — «Ы!» — «Ты одинъ?» — «Многіе движутся!» — «Что станемъ дѣлать?» — «Не знаю! Посмотримъ!»[79] — «Не будешь-ли ждать товарищей?» — «Пусть ихъ! Но только я безъ панцыря!»[80]. — «Ну, подожди лучше!» — «Нѣтъ, пусть и такъ!» — «Да, вѣдь ты съ голой кожей! Лучше ужъ подожди!» — «Зачѣмъ буду ждать? Плохіе то люди! Лучше не ожидая!.. Ну, поскорѣе!» — «Ну, что-жъ, согласенъ!» Досталъ лукъ изъ шатра, изъ потайнаго мѣста вынулъ. Жена смотритъ. Предъ дверью прямо виднѣется корякъ — отъ мѣсяца свѣтло, какъ днемъ. Густой лѣсъ. Побѣжалъ человѣкъ сквозь лѣсъ, добѣжалъ до края, нашелъ дуплистое дерево, сталь сзади. Дерево весьма толстое: тѣла его не видно изъ-за дерева. — «А что, — кричитъ ча́wчу. — Ты такъ будешь?» — «Ы!» — «Тебѣ такъ удобно?» — «Ы!» — Натянулъ ч́аwчу лукъ, выстрѣлилъ стрѣлою, пробилъ и дерево и коряка насквозь. Стали подъѣзжать задніе коряки. Жена говоритъ — «Вотъ шумятъ ѣдущіе!» — «Пусть ихъ!» — Даже не выходитъ изъ полога, возгордился духомъ, сталъ великоуменъ. Увидѣли подъѣхавшіе на оленяхъ пустыя санки и оленей, привязанныхъ у лиственницы. Одинъ пошелъ по слѣду, отыскалъ и дерево, и убитаго. — «Лучше уѣдемъ!» — «Отчего?» — «Пожалуй, худо будетъ!» — «А что?» — «Дерево въ щепы, человѣка насквозь!» — «Уѣдемъ, уѣдемъ!» — «Я говорилъ, что не нужно выходить! Посмотрятъ и сами уѣдутъ. Давай спать!..»

Пришелъ въ страну тетокъ, тамъ жилъ, много лѣтъ прошло. Состарился, а сынъ его выросъ и также сталъ э́рмэчэномъ. Говоритъ отцу: — «Нѣтъ лука!» Отецъ даетъ свой. — «Это ребячій лукъ! О, безъ лука!» Отцовскій лукъ дернулъ, переломилъ пополамъ. — «О, безъ лука!» Морской силачъ послалъ свой лукъ по оленнымъ жительствамъ. — «Хвастаютъ передъ нами ча́wчу силою. Пусть же натянутъ этотъ лукъ!» Послалъ также и рыпйо[81]: большую суму табаку