А когда узнали, что майорша хотела оставить им Экебю, но не успела составить завещание, гордости их не было предела. И никто никогда не слышал от них слов сожаления о не доставшемся им богатстве.
Еще рассказывают, что в этот рождественский день Йоста Берлинг держал свою последнюю речь. Рядом с ним стояла его молодая жена. Им было очень грустно, что кавалерам придется покинуть Экебю. Что их ждет? Одинокая старость и болезни. Где они будут жить? Кавалеру, вынужденному снимать угол на крестьянском хуторе, не позавидуешь. Их ждет постепенное угасание. Прощайте, друзья, прощайте, веселые пиры и развлечения!
И он говорил для них, беззаботных, закаленных невероятными превратностями судьбы и все же сохранивших дух молодости и бескорыстной дружбы. Он называл их греческими богами и рыцарями, сошедшими с пьедесталов, чтобы взрастить радость и веселье в железной стране и в железный век. И сожалел, что даже в райском саду, где порхают бабочки счастья, никуда не деться от гусениц, пожирающих плоды.
Он знал, как никто, как важна радость для детей человеческих. Но он знал и другое – как трудно сочетать веселье и доброту. Нет задачи легче и нет задачи труднее, сказал он. Но твердо верит: прошедший год, год нужды, радости, счастья и разочарований, многому нас научил.
* * *
Ах, дорогие мои господа кавалеры, и у меня тяжело на душе в эту минуту. Грустно подумать – это наша последняя ночь вместе. Я уже не услышу вашего смеха и задорных песен. Настала пора разлуки и с вами, и со всеми веселыми людьми, жившими когда-то на несказанно красивых берегах озера Лёвен.
О, старые мои друзья! Вы одарили меня бесценными дарами. Вы скрасили мое уединение, вы дали мне понять, как переменчива жизнь на этой земле, как отчаяние сменяется радостью и радость отчаянием. Как герои Рагнарёка, последней битвы богов, сражались вы на берегах озера моего детства. Но чем могу я отблагодарить вас?
Может быть, вас порадует, что ваши имена все еще живы в стенах дорогих вам поместий? Еще стоят и Борг, и Бьорне, и Экебю в великолепном окружении порогов, парков и улыбчивых лесных полян, а если выйти на террасу и прислушаться, можно услышать совсем рядом пчелиное жужжание старых легенд и былей.
И если уж речь зашла о пчелах, позвольте мне рассказать вам еще одну старую историю.
Коротышка Рустер, барабанщик, отважно маршировал со своим барабаном в первых рядах шведской армии, когда та в 1813 году вошла в Германию. И после этого всю жизнь не уставал рассказывать удивительные истории про эту загадочную южную страну. Люди там огромные, как колокольни, ласточки величиной с орлов, а пчелы никак не меньше гусей.
– А ульи какие? – спрашивали его.
– Ульи как ульи. Такие же, как у нас.
– А как же они туда возвращаются? Как пролезают в леток?
– Неохотно, – отвечал маленький Рустер с сочувственной миной. – Очень и очень неохотно.
Дорогие мои читатели, как мне удержаться от искушения сказать то же самое? Целый год и еще один день вились над нами огромные пчелы фантазии, но теперь они очень и очень неохотно возвращаются в тесные ульи действительности.
Конец
