Сказание о новых кисэн - [83]

— А где гость? — тихо спросила она.

— Он приготовился спать, входите.

Она прислушалась. Внутри комнаты не было никакого намека на присутствие человека.

— Господин, — тихо, с волнением в голосе, позвала она.

Прислонившись к двери комнаты, она постучала в дверь. Кимсине услышала вдали какой-то стук и мельком посмотрела через забор в ее сторону.

— Да-а-а, — раздался в ответ заплетающийся пьяный мужской голос.

Несмотря на это, дверь так и не открылась. Она всю ночь простояла перед комнатой на деревянном полу. В такой позе, не двигаясь, она встретила рассвет. Ей повезло, потому что холод поздней осенней ночи нельзя было сравнить с холодом зимней ночи. Сначала у нее замерз нос и пальцы ног, затем стали скрючиваться пальцы рук. Скрестив руки, она сунула их в рукава и прижала к подмышкам, стало чуть теплее, но с сильно трясущейся спиной справиться было трудно. Хотя она изо всех сил старалась держать ее прямо, та упрямо сгибалась вперед. «Хоть бы звезды взошли, — мелькнуло в голове. — Может быть, дверь все-таки откроется». Ближе к рассвету у нее исчезло ощущение ног. Уже прошло много времени, исчезли мысли, от которых кружилась голова, осталась лишь одна — не упасть на пол. Ночная роса, словно слеза, прилипла мелкими каплями на кончике носа белой резиновой тапочки.

— Ты?!. Это ты?! — она проснулась оттого, что услышала испуганно-удивленный голос мужчины.

Выйдя утром из комнаты, он, оцепенев, испуганно и удивленно смотрел на нее, словно увидел призрак.

— Значит… Здесь… Ты… — бормотал он в растерянности. — Стоя на полу… рядом… Ты не спала всю ночь?

Влажные от росы волосы закрыли ее лоб, тесемка на куртке, развязавшись, бессильно колыхалась на ветру. Бесчисленные трещинки, словно вырезанные острым ножом, покрыли все лицо, губы стали белыми, словно были покрыты инеем. Казалось, что всего за одну ночь она прожила сто лет. Когда он, качаясь, подошел к ней, она бессильно опустилась на пол. На мгновенье ей показалось, что в кромешной темноте появился желтый пучок света, а видневшееся вдали море плавно колебалось, словно занавеска. Сжимало горло, силы покинули ее, возникло ощущение, похожее на позывы по малой нужде. После того, как она упала, словно сухая соломинка, до нее донесся заплетающийся голос извиняющегося мужчины:

— Я не знал, что ты стояла там… Я пьяный… О, ужас… Я… крепко спал… спал без задних ног…

Когда он, бережно приподняв ее с пола, вошел с ней под руку в комнату, она потеряла сознание. Но прежде ей почудилось, что холод и темнота поглотили все вокруг. Есть ли в этом мире что-нибудь страшнее, чем остановившееся время? Ей казалось, что следующий день никогда не наступит.

Благодаря тому ночному событию, которое временами четко всплывало в памяти, она поняла, что время и годы неумолимо приходят и уходят, словно морской прилив и отлив. Она поняла, что прошедшие события не надо вспоминать, потому что радость уменьшается наполовину, а печаль возвращается, словно приливная волна, увеличившись вдвое.

— Говорят, что я болела три дня? — открыв глаза, тихо спросила она мисс Мин, сидевшую рядом.

— Вы что, сейчас гордитесь этим?! — с негодованием и возмущением, с дрожью в голосе, со злобой в глазах ответила она, с таким выражением на лице, словно хотела умереть. — Вы вообще о чем думали, когда так поступали?

Мадам О уже пожалела, что затеяла этот бесполезный разговор, потому что это была не та кроткая мисс Мин, которая когда-то дотошно допрашивала, как можно стать знаменитой кисэн. Перед ней была холодная, расчетливая известная кисэн, которая пыталась сейчас больно царапнуть словами, выставив когти, словно разъяренная кошка.

— Потому что я ему обещала, — тихо оправдывалась мадам О, — ведь он был моим гостем.

— Он же не был вашим любимым, а вы, такая знаменитая, захотели своевольно удержать клиента в своих руках, — возмущалась мисс Мин, не обращая внимания на ее слова. — Но даже этого вам было мало, как вы могли так неразумно себя вести, простояв всю ночь у двери? Вы же могли умереть!

— Я не думала об этом. Я просто поступила так, потому что так хотели мои тело и душа, — все так же тихо ответила мадам О, однако в ее голосе чувствовалась нотки уверенности в правоте содеянного. — Значит, я проболела три дня? Мне стало намного лучше.

— Ладно, — спокойно, примирительным тоном сказала мисс Мин, — вам, наверное, было очень хорошо. История с ним на этом была закончена?

— Почему закончена? Нет, он потом стал нашим постоянным клиентом.

— Извините, а вы с ним спали?

— Нет, не спала. Хотя он несколько раз умолял меня, но я не смогла простить его и не стала делить с ним постель — это была моя воля. Позже он купил мне дом и я, без долгих слов, взяла его.

— А что стало с тем домом?

— Не помню, то ли Юн сачжан, то ли И сачжан… Это было давно, память уже подводит. Помню лишь, что он на центральном рынке Дэчжона продавал оптом одежду. Я отдала дом ему.

— Если говорить точнее, то он обманул вас.

— Что ты говоришь, — энергично сказала мадам О, — нет, я сама отдала. Потому что я считаю, что полученное от одного мужчины надо отдать другому, который нуждается.

— Давайте не будем говорить об этом, — голос мисс Мин вдруг стал ледяным, а чуть погодя она со злостью выпалила: — Я не могу так жить! Я не хочу жить, как вы, мадам-мать!