Сказание о Манасе - [36]

Я буду счастлива в тот миг,

Когда, прильнув к его груди,

Услышу, как она стучит!

Я жизнь Манасу посвящу,

Чтобы кыргызский наш народ

В единстве смог он сохранить.

И Бог меня благословит! —

Рыдала горько Каныкей,

И из светящихся очей

По смуглым, трепетным щекам

Катились слезы, как ручей.

И Алманбет ответил ей:

— Манас мне братом стал родным.

Клянусь, ханум, я честью вам,

В обиду хана я не дам!

Манаса — друга своего

Я грудью буду защищать.

Но он, джене, не одинок —

За ним кыргызский весь народ,

Хотя от матери другой

Есть братья Абыке, Кобеш.

Отрада у Манаса есть:

Надежда, мудрый друг и честь,

Богиня сказочных ночей,

Сияние счастливых дней,

Подруга жизни — Каныкей!

Сказав, что одинок Манас,

Вы мне напомнили сейчас,

О том, что я здесь одинок,

Живу на свете, как изгой.

Народ кыргызский стал родной,

Пришел я с чистою душой,

Но все равно я здесь чужой!

И чую за своей спиной

Дыханье зависти я злой!

Я там — предатель, здесь — беглец.

И если вдруг придет конец,

Боюсь, не буду погребен

Ни там, на родине, ни здесь.

Меня не похоронит брат,

Не будут плакать надо мной,

Не бросят горсть родной земли

Ни дочь моя, ни сын родной.

И лишь одна на свете есть

Моя отрада, радость здесь,

Кто будет ждать меня в тоске,—

Сестренка ваша Арууке.

В поход уходим мы, сестра!

Напрасно думаете вы,

Что на Китай идем мы зря!

Победой власть мы укрепим,

Пусть знают все, что хан Манас

Могуч, силен, непобедим!

Чтоб был народ всегда един,

Им должен править хан один!

— Да сохранит всевышний Бог

Манаса до победных дней! —

Благословила Каныкей.

По женской доброте своей

Не догадалась Каныкей,

Что хитроумный Алманбет,

Задумал Конурбаю месть,

Повел кыргызские войска

На родину свою Китай,

А там чтоб силой возродить

Свою поруганную честь.

В душе лелеял он мечту:

Вернуть владения свои

И, как жену, к груди прижать

Дочь Эсенхана Бурулчу.

Команду «В путь!» подал Манас,

И тут же грянул добулбас.

Дружина выступила в путь,

В поход Великий на Китай.

Стояли долго вдоль реки

Детишки, жены, старики,

В слезах просили небеса,

Чтобы родных в боях берег

От смерти сам всевышний Бог.

Назначение Алманбета главнокомандующим

В долине речки Сары-Тал

В поход идущие бойцы

Устроили большой привал.

Воткнули копья в мягкий грунт,

Мечи забросили в кусты,

Коней угнали, чтоб пасти.

Одни, спасаясь от жары,

В реке купались голышом,

Другие спали под шатром.

По кругу вытоптав траву,

Устроили игру в ордо.

Назначив крупную байгу,

Играли здесь в тогуз-коргол.

Как будто тысячная рать

Отправилась в большой поход

Поесть, поспать и поиграть!

Увидев это, Алманбет

Во гневе был и разъярен,

И тут же прибыл в ханский стан.

— Прости меня, великий хан!

Пора сворачивать с пути!

С такой разнузданной толпой

Нам до Бейжина не дойти.

Со стадом диким вот таким

Мы никогда не победим!

А если выступим, никто

Там не останется живым!

В поход я с вами не пойду!

Такую дикую орду

На гибель я не поведу!

И сорок воинов-верзил,

А с ними сам старик Кыргыл,

Не смея ничего сказать,

Стояли, опустив глаза

(Видать, горели от стыда).

— Ты прав, мой храбрый Алманбет!

В войсках у нас порядка нет.

В походе на Большой Китай

Следить за войском, управлять

В пути обязан был Бакай.

А коли власть не смог он взять,

То, знать, состарился наш брат.

Отныне ханом боевым

В пути пусть будет Алманбет!

Езжайте к дядюшке сейчас

И сообщите мой приказ! —

Решительно сказал Манас.

И тут же Ажибай, Серек

Поехали к Бакаю в стан.

Чтоб пожилого абаке

Известием не огорчать,

Не знали, как, с чего начать.

Заметив это, хан Бакай

Сказал: — Я вижу, оба вы

Пришли о чем-то сообщить.

Боитесь, если весть дурна,

Велю вам головы срубить.

Не бойтесь, выслушаю вас.

Что повелел мне хан Манас?

Набрался духу Ажибай:

— Простите, дядюшка Бакай.

Когда мы двинулись в поход,

Вы были ханом боевым.

Теперь всю войсковую власть

Алме решил он передать…

Здесь рассмеялся эр-Бакай:

— Пока я дожил до седин,

Какой ни занимал я чин!

И ханом был, и тор-ага,

Но, как вы видите, друзья,

На лбу не выросли рога!

Эр-Алманбета я ценю

Повыше хана самого.

Умен, хитер, отважен, смел,

Большой знаток военных дел.

И это знает эр-Манас.

Отдал разумный он приказ!

Как только Ажибай, Серек

Слова Бакая донесли,

Горластый воин Ырчы уул

Войскам немедля сообщил,

Что к Алманбету одному

Вся власть над войском перешла,

Чтоб подчинялись все ему

В тылу, в походе и в бою.

А если кто-то возразит,

С плеч голова его слетит!

Добившись власти, Алманбет

Не медля обошел войска,

Людей в строю пересчитал,

Чтоб строгим был в пути учет,

Назначить старших приказал.

В десятке старший — он баши,

У сотни старший — жуз баши,

У тыщи старший — мин баши.

И всем он строго наказал,

Считать состав свой по утрам,

Ну, а потом по вечерам.

И если будет недочет,

Башку немедля отсечет.

И каждый воин должен знать —

В пути не будем отдыхать,

Пока до цели не дойдем!

В порядке строгом и в строю

Войска вновь двинулись вперед

Через леса, поля, луга.

Переходили реки вброд,

Короткий делали ночлег —

И так примерно сорок дней,

Не зная отдыха и сна,

Вся армия кыргызов шла.

Главарь дружинников — Кыргыл

В пути совсем уж занемог:

Натер мозоли между ног,

Сидя без отдыха в седле,

Натер он задницу до дыр.

Превозмогая боль и зуд,

Сказал десятнику Бозуул:

— Я ехать дальше не могу.

Наш хан Манас совсем сдурел —

Всю власть китайцу передал.

Он хочет загубить людей,