Сказание о Манасе - [29]

Чтоб Кокетея помянуть.

Со мной бесстрашный Конурбай,

С дружиной богатырь Жолой.

Мы привели в кыргызский край

Стрелков, борцов и скакунов,

Чтоб на турнирах и байге

Народу удаль показать,

Призы себе завоевать.

Пораньше прибыли мы к вам,

Чтобы привыкли скакуны

К долинам вашим и горам —

Они ведь не привычны нам.

Дай Бог, чтоб прибыли не зря, —

Сказал шутливо Нескара.

— С досадой я узнал о том,

Что наши воины-юнцы

Забрали мясо из котлов —

Проголодались, видно, псы!

Я наказал их поделом.

И очень радует всех нас,

Что будет ашем управлять

Прославленный батыр Манас.

Прошу прощенья, хан Бакай!

В знак извиненья от меня

Примите лучшего коня.

Таков ему подарок мой! —

Сказал с поклоном Нескара.

Бакай, Сыргак и Алманбет,

Переглянувшись меж собой,

Решили Нескаре надеть

Расшитый золотом чапан,

Из суусара тебетей.

И были обе стороны

Довольны миссией своей.

Кыргыз, китаец и манжу

Забыли старую вражду.

Приколы, шутки, звонкий смех

И днем, и ночью, на заре

Не умолкали в Каркыре.

И юный Бокмурун не смог

Сдержать своих счастливых слез.

И Мааникера поводок

Манасу доблестному в дар

Он, улыбаясь, преподнес.

Смотр скакунов

А рано утром, на заре,

Едва в лучах затрепетал

Зеленый кокетеев стяг,

Все гости разом на конях

Помчались к берегу Кеген,

Чтоб посмотреть и оценить

На старт идущих лошадей.

По обе стороны реки

По сорок, пятьдесят рядов

Толпились тесно седоки,

Оставив в центре полосу

Примерно в сто больших шагов.

Побольше черных муравьев

Собрался здесь поток людской,

Как будто это был не аш,

А пышный и веселый той.

На скачках аламан-байге,

Для тех, кто первенство возьмет,

Был выделен богатый скот:

Пять тысяч лучших лошадей,

Верблюдов тысяча пятьсот,

Полсотни тысяч коз, овец.

И те, кто вел скоту учет,

Сбивались с ног, чтоб подсчитать.

И ровно девяносто юрт

Установили вдоль реки,

Чтоб там сидели старики,

И в каждой юрте кыз, жигит,

Чтоб чай подать, кумыс налить.

— Пускать коней! — раздался крик.

Кыргызы, персы и манжу,

Приветствуя коней своих,

Долину оглушили вмиг.

Кангайской деве Оронгу

Почет оказан был везде,

Возникла первой на кругу

Ее кобыла Кулабээ.

За нею легкою рысцой

Тулпар Манаса Ак-Кула

В прекрасный форме скаковой,

Как элик, стройный и лихой,

Готовый мчаться хоть куда.

За ним уверенно пошел

Широкогрудый и большой

Скакун Жолоя Ачбуудан.

И все заметили вокруг:

Друг другу два коня под стать,

Похожие, как близнецы,

На двух играющих зайчат.

За ними гордо гарцевал

Конь Бокмуруна Байтору.

А вслед за ними вдоль реки

Пошли другие скакуны:

Конь Мурадыла Кылжейрен,

Конь Музбурчака Телкурон,

Друг эр-Тоштюка Чал-Куйрук,

Два черных скакуна Урбю,

От Кокчохана — Кокала,

И конь Кошоя Чонсарат.

И дальше сотни две иль три

Тулпары стройные прошли.

Друг другу все они под стать,

Готовые в любой момент

До края проскакать земли.

И больше тысячи коней,

Один другого постройней,

Ушли на аламан-байге,

Чтоб ровно через восемь дней

Вернуться к финишу назад,

Где всех примчавшихся коней

Ждать будут тысячи гостей.

А хитроумный Конурбай

Коня по кличке Алгара

На скачки с ними не пустил —

Конем похожим заменил.

Решил на свежем Алгаре

В турнире эр-сайыш копьем

Манаса выбить из седла

(Придет усталым Ак-Кула!)

И как победный приз забрать

Его любимого коня.

На старт отправив скакунов

С охраною из всех родов,

Вернулись на речной простор,

Ширдаки расстелив у гор,

Накрыв обильный досторхан,

Подали поминальный аш.

Когда молдо прочел коран,

Буддист, хрестьянин, мусульман —

Все вместе, повторив «Омин!»,

Воздели руки к небесам —

И с неба Кокетея дух

Благословенье дал гостям.

Стрельба по золотой жамбе

Возврата скачущих коней,

Придется ждать семь-восемь дней.

И надо было развлекать

Игрой и зрелищем гостей.

Повесили на двух соснах

На тонких шелковых шнурах

Из слитка золота жамбы.

По кругу вставленный алмаз

Блестит и соблазняет глаз.

И если пулей иль стрелой

Шнуры из шелка перебьешь —

С алмазом слиток золотой

За меткость тут же будет твой!

Стреляли гости сотни раз,

Прищурив зорко меткий глаз,

Но в цель никто не смог попасть!

К мишени вышел Конурбай.

Он десять раз пускал стрелу,

Потом стрелял он из ружья —

Но все попытки были зря!

Гортанным криком заорав,

Чтоб показать, что метче всех,

Стрелял по цели Нескара,

Но вызвал только громкий смех.

Решил удачу испытать

В стрельбе по цели сам Жолой.

Прищурив узкий меткий глаз,

Стрелял по диску он не раз,

Но в цель никак не мог попасть.

Самоуверенный Жолой

Сам недоволен был собой.

Но вот поднялся эр-Манас!

Ударил дважды добулбас —

И тут же сорок молодцов

По двадцать встали в два ряда.

А к центру вышел чал-Кыргыл

И тебетей подкинул вверх.

Из лука выстрелил Бакай

И, в тебетей попав стрелой,

Не дал ему на землю пасть.

И сорок ловких меткачей,

Пронзая этот тебетей,

Держали в небе над собой!

Довольный зрелищем, Манас

Ударил трижды в добулбас —

И сорок доблестных чоро

Мгновенно выстроились в ряд

И, в ружья заложив заряд,

Огонь открыли по жамбе.

К мишени вышел хан Бакай

На быстроногом Бозжорго —

И с ходу выстрелом одним

Шнурочек тонкий перебил.

Помчался Ажибай за ним —

И нить другую прострелил.

На верном друге Сарала

К мишени вышел Алманбет —

И цель прострелена была.

За ним понесся Кокала —

И метким выстрелом Чубак

Порвал еще один шнурок.

Сыргак, нажавши на курок,

Порвал еще один шнурок.

Жамбы одна держала нить —

Порвать ее никто не мог,

Пока не вышел сам Манас