Сказание о Манасе - [10]

Два раза отцвели сады —

И вот узнали все вокруг,

Что ждет ребенка Чыйырды.

И хочется покушать ей

Не дичь, не сладкий эжигей,

А сердце тигра! Хоть убей!

И день и ночь нудит она,

Жакыпу нет покоя, сна.

Пастух Бадал вдруг сообщил,

Что где-то некий мергенчи

Большого тигра пристрелил.

— Вот слиток золота, возьми,

Скорей охотника найди

И сердце тигра принеси! —

Затрепетала Чыйырды.

Нашел охотника Бадал —

И тут же слиток золотой

На сердце тигра поменял.

И сердце тигра байбиче

В воде сварила ключевой,

Наелась досыта и всласть,

Поспать спокойно улеглась.

А девять месяцев спустя

У старшей схватки начались.

Кобылу серую пригнав,

На роды в жертву принесли.

Из центра юрты на тюндюк

Бакан прибили золотой.

И, за него держась рукой,

Стонала в схватках Чыйырды:

— Спаси меня! Кокуй алат!

Ужели смерть пришла забрать?

И лекарша — киндик эне

Помочь ей не могла ничем.

— Видать, жестокий этот плод

Рожденьем мать свою убьет.

И будет жить скупой Жакып

Один с молодкой Бакдолет! —

В слезах кричала байбиче.

И ровно семь ночей и дней

Страдала, не сомкнув очей.

И вот настал тот самый час,

Когда бедняга Чыйырды

Должна была уже рожать.

Жена соседа Бердике

Взялась ребенка принимать.

А тут старуха Акбалты

Успела баю сообщить,

Что байбиче вот-вот родит.

Как эту весть Жакып узнал,

Заплакал, а потом сказал:

— Я сорок крепких скакунов

Отдать за сюйюнчи готов.

А если вдруг узнаю я,

Что сын родился у меня,

Боюсь, что сердце старика

Такая радость разорвет.

Я не хочу, чтобы народ

Позорную увидел смерть.

Уйду-ка лучше в горы я

И буду ждать благую весть.

Но если вдруг родится дочь,

Никто ко мне пусть не идет.

А если сын — ко мне скачи

И забирай свой сюйюнчи!

На склонах гор он увидал

Свои стада, овец и коз.

Табун свой зорко охранял

Самец по кличке Жоргобоз.

Саврасая тут улеглась,

Ожеребиться собралась.

«Коли жеребчика родит,

Ему дам имя Айманбоз.

Дай только Бог, чтобы жена

Наследника мне родила!

Потом я этого коня

Родному сыну подарю».

И не успел подумать он,

Как вдруг затих кобылий стон.

Видать, бедняга родила!

И спешно бай сошел с седла.

В горах оставим старика,

Пусть будет с табуном пока,

Посмотрим, что там с байбиче.

Никто не слышал никогда,

О том, чтоб чья-нибудь жена

За восемь дней и семь ночей

Родить ребенка не могла.

Двенадцать знахарок, кряхтя,

Давили на живот, пока

Из чрева не сошла вода, —

И тут же следом вышел плод!

На всю округу заорал,

В своих зажатых кулачках

По горсти крови он держал!

— Ну кто там? Мальчик или дочь?

Скажите, бабы, поскорей! —

В истерике кричала мать.

Когда увидела чочок —

Хоть детский, но мужской стручок,

Не стала Чыйырды дышать,

Не стала грудь ее стучать.

Все стали в панике рыдать.

Но тут она пришла в себя:

— Своим глазам не верю я!

Хочу проверить еще раз,

Кого я, сына или дочь,

Рожала, не смыкая глаз!

А ты, супруга дамбылды,

Скорее пуповину режь! —

Кричала в счастье Чыйырды.

И Канымжан хотела взять

Ребенка, чтоб запеленать,

Но тот нежданно резко вдруг

Рванул плечом, господь прости,

Как богатырь лет тридцати!

— Ты, что, дурная, не смогла

Ребеночка запеленать! —

Сказала Бакдолет со зла.

Но байская токол сама

Поднять ребенка не смогла.

— Видать, создатель нам послал

Могучего богатыря! —

И масла положила в рот

Младенцу два-три кутыря.

Ребенка байбиче взяла,

Сыночку грудь свою дала —

Струей полилось молоко.

Как грудь дала ребенку вновь,

С сосков ее полилась кровь.

От страха, боли, вся в крови,

Чуть не скончалась Чыйырды.

Ее оставим с сыном здесь —

О старике узнаем весть.

Помчались в горы стар и млад

Жакыпа старого искать,

Чтобы за сына байбичи

Сорвать богатый сюйюнчи.

Домой вернулась Сулайка,

Чтобы проведать старика,

А в юрте Акбалта один

Сидит и на огонь глядит.

— Ты что, старик, оглох совсем?

Не слышал разве от людей:

Скупой Жакып готов отдать

За сына сорок лошадей?

Возьми у брата своего

Коня хотя бы одного!

Ужель на это ты не гож! —

Жену от злости била дрожь.

Во гневе глянул Акбалта

На бабу старую свою:

— Побойся Бога, Сулайка!

Здесь люди разные живут,

Рабов здесь сколько и жулья,

На склонах скот чужой пасут

Голодные и без жилья.

Куда я с ними побегу?

И что достанется от них?

Чтоб в горы мчаться на коне,

Старуха, сил не хватит мне!

Неделю целую без сна

Ты помогала ей рожать,

И что за это ты сама

В награду там сумела взять?

— А вот подарочки мои! —

Сказала мужу байбиче,

Небрежно бросив перед ним

Два чапана и элечек.

Пришлось бедняге Акбалте

Конягу Кекчолок седлать,

С трудом едва держась в седле,

К Жакыпу на жайлоо скакать.

А в это время бай Жакып

У горной речки на траве

Сам жеребенка отмывал,

Послед и слизь с него снимал.

Прочистил ноздри, уши, рот,

Поставил на ноги — и вот

Жеребчик к вымени припал.

И Акбалта тут заорал:

— Ой! Сюйюнчи, брат, сюйюнчи!

Тебе в дом старая жена

В подоле львенка принесла!

Жакып, услышав эту весть,

Сознанье чуть не потерял.

— За весть хорошую тебе

Я слиток золота даю,

В придачу сорок лошадей!

Бери, Балта, и поскорей

Нам надо ехать к Чыйырды.

И сыну названным отцом

Мой брат, немедля будешь ты!

И, как жигит, вскочив в седло,

Помчался бай Жакып домой,

Где ждал его сынок родной.

Держа младенца на руках,

Навстречу вышла байбиче.

Когда отец увидел сам

Родного сына и жену,

В слезах упал к ее ногам,

Как пред Богиней Мариям.

— Пускай сейчас я здесь умру,

Мой Бог, тебя благодарю! —

Рыдал счастливый бай Жакып