Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи - [66]
он попросту выражает то, что является составной частью примитивного мировоззрения. Превращение — это главное в полинезийском представлении о природе, на которую человек смотрит с удивлением и восторгом.
Аналогия — основа большинства случаев двойного значения слов и выражений. В самом деле, ни одна лирическая песня, говорящая о пейзаже, не обходится без глубинного, часто не совсем скромного намека, разгадать который может лишь опытный слушатель.
Эта тенденция образной поэзии загадывать загадки, возможно, обязана своим существованием тому, что полинезийская аристократия, покровительствовавшая поэзии, стремилась усложнить поэтический язык, сделать его недоступным для простых людей, отсюда аллюзии и эллипсисы, двойной смысл. Таким образом развивался особый язык вождей, с помощью которого говоривший мог передать тайное сообщение или отдать приказание, не вызывая подозрений у непосвященных. Быстрая интерпретация таких символов входила в курс обучения вождя, а также и в испытание, которое определяло, достоин ли он ранга вождя. В то же время желание казаться наивным приводило к тому, что человек скрывал главное в нарочито заурядных выражениях. Поэтому и природа, и обыденные предметы, и события каждодневной жизни становились символами. Для поэтического стиля культивировались те же приемы: аллюзия, метафора, двойной смысл. В некоторые периоды в песне каламбуры были просто обязательными.
Это искусство не столь впечатляюще для иностранного уха, потому что многое заключено в игре слов, которая не поддается переводу, к тому же шутка часто имеет в виду незнакомый иностранцу обычай или построена на непонятном намеке. Именно по этой причине искусство имело социальное значение, ибо только вождь и тот, кто понимал его речь, могли договориться друг с другом. В одной самоанской сказке бродячий колдун приходит в деревню и просит «половить голубей». Хозяин удовлетворяет его просьбу, а колдун смеется над его простотой, потому что на самом деле он просил подарить ему жену. В тонганском сюжете вождь, путешествуя на каноэ, чувствует голод и приказывает слуге: «Поищи мне бананы на наветренной стороне каноэ». Поскольку эта часть каноэ считалась женской, то его приказ означал: «Убей для меня женщину». Здесь женщина оказывается достаточно мудрой, чтобы понять смысл сказанного, и прячется под каноэ, спасая себя и ребенка. В одном из собранных А. Форнандером сюжетов два человека собираются убить вождя во время игры в конане, и на первый взгляд невинные слова, имеющие отношение к игре, обретают другой, гораздо более мрачный смысл. Язык обид и оскорблений часто использует игру на двойном смысле. Бог-свинья, желая досадить Пеле, отвергнувшей его, вполне невинно для постороннего воспевает ее как «женщину, толкущую нони». Нони — растение, из которого добывают красную краску. Здесь намек на красные глаза Пеле, и богиня немедленно реагирует на оскорбление.
Искусство придания речи двойного смысла ценилось очень высоко, именно поэтому в полинезийском фольклоре так широко распространен сюжет о соревновании в разгадывании загадок. Лучшие примеры такого рода заключены, наверное, в «Ке-пака-или-уле» А. Форнандера. Тут герой берет верх над хозяином, разгадав две его загадки: «Люди стоят, люди лежат, люди прижаты друг к другу» и «Сплетено все вокруг, сплетено до самого низу, оставлен лишь выход». Ответ в обоих случаях — дом. В первой загадке — столбы стоят, перекладины лежат, трава для кровли связана в пучки; во второй — покрытие хижины описано в более общих выражениях <…> Еще один пример можно найти в уже упоминавшемся сюжете о спорщике Каи-палаоа. Его соперники поют: «Маленькая птичка щебечет, она дрожит под дождем в Пуне, в Кеаау, в Иваинало», — и требуют, чтобы он «нашел себе другое nalo». Юноша отвечает: «Ворона часто каркает, сверкая каплями дождя. В Коне, в Хонало прячется (nalo)». Таким образом, дважды употребив «nalo», юноша побеждает соперников.
В тщательно разработанных песнях, сопровождающих хýлу, приведенных, например, Эмерсоном, это искусство доведено до совершенства. Иностранец не всегда может точно интерпретировать местные песни, однако я постараюсь дать анализ одной из песен Халемано, в которой он пытается вернуть любовь красавицы из Пуны. Обстоятельства тут следующие. Халемано, вождь Кауаи, взял в жены знаменитую красавицу из Пуны (о-в Гавайи), но она отвергает его ради возлюбленного королевского происхождения. Тем временем его любви домогается принцесса из Кохалы, которая устраивает ради него празднество. На нем присутствует и жена вождя, изменившая ему. Халемано поет песни, в которых сетует на ее неверность. Вот одна из этих песен:
