Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи - [65]

После окончания занятий в миссионерской школе на острове Гавайи одного из родителей попросили сказать речь, и он сказал: «Когда я слушаю песни и декламацию, я похож на человека, который идет по лесу, где поют птицы. Я не понимаю слов, но мелодия приятна моему слуху». Мальчики в одной из гавайских школ называют еженедельную инспекцию «игрой на укулеле», намекая на буквальный смысл названия местной разновидности гитары[120]. Эти примеры, взятые из жизни, иллюстрируют привычку сознательно прибегать к аналогии для эмоционального эффекта, а также для большей выразительности. Привычка к выделению главного сказывается в придумывании таких названий, как: «Прыгающая вода», «Белая гора» или «Место, где собираются облака» (для водопада или горы). Иностранца, у которого сел голос, прозвали «Человек, который никогда не говорит», а большое поселение — «Множество следов». Гора — это «Дом солнца», нескончаемый дождь в одном из районов — «Дождь с ношей на спине», «Скачущий кит» или «Призрачный», долина — «Протекающее каноэ», каноэ — «Спящий в воде угорь». Человек, не имеющий братьев, — «Одинокий кокос», по ассоциации с деревом, на котором созрел лишь один плод.

Эта тенденция с очевидностью проявляется и в употреблении синонимов[121]. Oili означает «крутиться», а также «быть усталым, взволнованным, беспокойным в мыслях». Hoolala — «ответвляться», а в мореплавании «отклоняться от курса». Kilohana — название внешнего разукрашенного слоя тапы на юбке в пять слоев, а также «самое лучшее». Kuapaa означает «натрудить спину» тяжелой работой, так же называется плод хлебного дерева, спаленный на дереве солнцем, и поднимающаяся над водой скала. Lilolilo — «распространяться, вылезать, как цветок из бутона», а также «щедрый человек». Nee может означать «ехать из одного места в другое» и «изменить мнение»; Palele — «отделить, положить отдельно, если нет свободного места» и «заикаться». Эти взятые наугад примеры можно множить до бесконечности. Я вспоминаю одного священника, который жил в деревушке на острове Гавайи. Желая охарактеризовать местных жителей, он взял камень, которым обычно толкут пищу (alapaa, букв. «мелкозернистый камень») и объяснил, что здешние люди тесно связаны друг с другом и потому зовутся Kaweleau alapaa. Эта изобразительность, иногда карикатурная, постоянно проявляется в повседневной жизни и является ключом ко многим пословицам, например о каноэ, налетевшем на коралловый риф, в «Лаиэ-и-ка-ваи»[122].

Песни изобилуют символами. Человек — это «длинноногая рыба», предлагаемая богам. Невежество — «ночь ума». Облако, повисшее над Каулой, — «птица, летящая впереди ветра»:

Молил черный дрозд,

Просила птица из Каулы,

Когда встретились они над Ваахилой.

Листья кокосовой пальмы — «волосы, длинные локоны деревьев». Район Каи-луа — «узкая серая циновка».

Классический пример использования подобной метафоры в гавайской песне — отрывок из «Хау-и-ка-лани», в котором вожди воюющих племен сравниваются с боевыми петухами; любимое развлечение гавайцев описывается не без намека на войны, которые вед Кеоуа на острове Гавайи:

Гавайи — страна многих битв, кровавых сражений.

Вождь дерется с вождем, красный петух не спит, готовый к бою. Юноша бьется отважно — Лоэау, сын Кеоуа.

Он точит шпоры и клювом долбит камень, будто ищет добычу;

Он бьется с врагом один на один в Хило, на песках Ваиоламы.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Петух хорошо откормлен, вождь с виду,

Гремят сухие перья, нагретые в коптильне,

Многоцветные, как весла многоцветные,

Как груда полированных кахили.

Поднимаются и падают перья с каждым ударом шпоры.

Здесь намек на красные одежды и на обжорство вождя. Головной убор из перьев и красные весла боевых каноэ сравниваются с ярким оперением боевого петуха. Аналогия построена на сходстве цвета и движений.

Последний отрывок показывает изысканную красоту полинезийской метафоры. Здесь найдены не только сходные, но и характерные черты. Куапакаа поет:

Косой дождь приходит зимой,

Дыхание перехватывает,

Волосы приглаживает,

               деля их посередине.

Песни полны таких описаний, они пополняют богатый словарь эпитетов, используемых при воспоминании о каком-то месте, человеке или предмете. Перенесенные в область чувств, они создают поистине прекрасные поэтические сравнения. Куапакаа поет:

Остроконечные облака застыли в небе,

Остроконечные облака затихли,

               как рожающая в муках женщина.

Он скоро придет, тяжелый дождь,

Пупок оставив на небе,

И подымет воду в потоках.

Тоскуя по возлюбленному, Хина в «Лаиэ-и-ка-ваи» поет песню, которую можно сравнить с плачем Лаукиа-ману-и-кахики, когда, покинутая своим возлюбленным, она смотрит на облака, плывущие в том направлении, куда он ушел:

Солнце вверху, солнце внизу,

Моя любовь всегда предо мною.

Великая печаль сошла на меня,

               боль пронзает мне бок,

Любовь — тяжелая ноша,

Слезы — удел влюбленного.

Насколько будет жизненна и понятна аналогия зависит от выбора сходных черт. Первоначально подобный выбор, несомненно, считался колдовством. Воображение сказителя занимает жизнь в лесу и на море. В мифах герои поднимаются на небо и живут там, подобно их великим предкам ящерам. В «Лаиэ-и-ка-ваи», как и во многих других сюжетах, действие часто происходит в море, герои плывут на каноэ, на доске или на волне. В других сказках сюжет куда более фантастический. Для полинезийца образные выражения типа «быстрый, как птица», «плавает, как рыба», означают буквальную трансформацию. Чувство тождества у полинезийца все еще пластично, он в состоянии идентифицировать себя со всем, что он видит. Когда поэт Марвелл