Скандальная репутация - [8]

— Поэтому кухарка всегда готовит тебе завтрак позже. Так удобнее. Ничего не приходится подогревать или выбрасывать. Да и тот, кто проголодается, может позавтракать с тобой еще раз. — Она поднесла бокал к губам и неторопливо осушила его.

— Ата, — пробормотал Люк, пряча улыбку. — Что скажут слуги?

— А тебе не все равно?

— В общем-то абсолютно все равно.

Старая женщина казалась чуть-чуть осоловевшей, но Люк хорошо знал свою бабушку. Она могла выпить больше, чем громила моряк весом 25 стоунов[1], оттягивающийся на берегу после тяжелого рейса, и притом всегда сохраняла ясную голову, несмотря на близкое знакомство с напитками Сатаны.

Люк отодвинул в сторону бумаги, прижал их, чтобы не разлетелись, корабельным компасом и достал еще один бокал.

— Я всегда считала, что люди, завтракающие поздно, умнее, чем те, кто возится с маффинами на рассвете, — сказала старушка, наливая ему виски. — Все, что говорят о ранних пташках и червячках, сущая чепуха. Кому может понравиться, если его сравнивают с кем-то откладывающим яйца?

Он снова постарался сдержать смех. Бабушка и без его поощрения может бог знает до чего договориться.

— Bee равно считается, что мой случай безнадежен.

— Безнадежен? Вот уж точно нет. Ты, конечно, шалопай. Возможно, даже распутник, определенно распутник. Но ведь таких все любят. Молодые, идеалистически настроенные неженки должны соревноваться с ними, чтобы прослыть героями. Да и светским хроникам не обойтись без повес и их подвигов, иначе никто не станет покупать газеты. Но, прежде всего они необходимы, чтобы удовлетворить женщин. Нет ничего приятнее, чем поцелуй опытного распутника.

— Богатый жизненный опыт? — сухо поинтересовался Люк.

— Может быть — да, может быть — нет, но у меня все еще есть время. Я тоже могу надеяться на счастье, после того как позабочусь о…

— Ну, хватит. — Люк спустил ноги с края стола. — Я не в настроении выслушивать твой романтический бред о бесконечном счастье в браке и чертовской важности продолжения рода. Я здесь только потому, — он почесал голову и призадумался, — потому, что не хочу разочаровывать одновременно и тебя, и Мэдли.

— Хороший мальчик! Я знала, что уроки приличных манер когда-нибудь сослужат тебе неплохую службу.

— Я проведу сестру к алтарю и немедленно отбуду в город.

Люк хорошо знал проницательное выражение, так часто украшавшее лицо бабушки.

— Я сделаю именно то, что сказал. Молчание.

Люк потряс головой.

— И я не задержусь больше ни на минуту. Пускай ты смогла уговорить меня использовать это чудовищное заплесневелое место для свадьбы Мэдлин, но это вовсе не значит, что я буду принимать участие в торжествах.

Молчание.

— Ну, хорошо, я останусь на свадебный завтрак. — Он поднял бокал и понюхал густой напиток. Аромат был изысканным. — Конечно, если подадут мой завтрак. — Люк сделал большой глоток и зажмурился от удовольствия. Ощущения были удивительно приятными.

— Ты в этом сомневался? — мелодично рассмеялась бабушка. Ее голос был молодым и звонким.

Этот звук согрел душу и пробудил дремлющие эмоции. Захотелось проявить великодушие… благородство…

— Возможно, — неожиданно для самого себя вымолвил Люк, — я даже останусь, недели на две, а не вернусь в город, как планировал. Здесь можно спокойно закончить вот это. — И он указал на стопку бумаги.

Бабушка отреагировала на его слова быстрее, чем застоявшаяся у стены девица на приглашение танцевать.

— Ловлю на слове.

— Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

Она подняла свои нарисованные брови так высоко, что они совсем исчезли под оборкой чепца.

— Ничего подобного, — пробормотал Люк.

— Разве я что-нибудь говорила?

Он вопросительно взглянул на старушку.

— Сколько людей будет присутствовать на торжестве. Ата? Полагаю, я имею право знать, если уж буду здесь.

— На самом деле не так уж много. В поместье будет две или три дюжины, не больше. Столько же или чуть больше остановятся в деревне. Ну, будут еще несколько человек, у которых есть жилье в окрестностях.

— И всего…

— Думаю, не больше двух сотен.

— Не могу поверить: две сотни! — простонал Люк и, опустив голову, обхватил ее ладонями.

Бабушка налила ему еще порцию адского напитка и мимоходом добавила:

— Во всяком случае, не больше трех сотен.

— А что за люди заполучили приглашение остановиться под этой крышей?

— Разные, — после некоторого раздумья дипломатично ответствовала старушка. — Правда, боюсь, среди них больше женщин, чем мужчин.

— Много женщин не бывает, — продемонстрировав хищную ухмылку, сообщил Люк. — Возможно, все окажется не так плохо.

Неожиданно Ата стала серьезной, а Люк расстроился. Много лет назад он, можно сказать, силой вырвал у нее обещание не обращать внимания на его выходки.

— Нет, Люк, тебе там ничего не светит. Он замер. Бога ради, неужели…

— Только не говори мне, что пригласила исключительно почтенных матрон. Нет, только не «Вдовий клуб». Даже ты должна понимать, что мы не можем видеть на свадьбе Мэдлин скорбных монашек. — Он осмотрел траурное облачение бабушки и великодушно добавил: — Я не имею в виду присутствующих.

Молчание.

Долгое молчание. Ата прищурилась.

— Итак, — Люк с трудом заставил себя улыбнуться, — насколько я понимаю, мы будем наслаждаться обществом вдов в течение следующих нескольких недель. Очаровательно! Чертовски очаровательно!