Скандальная дуэль - [13]

Граф кивнул.

– Мне готовит ее торговец табачными изделиями в Лондоне, – сказал он, пряча трубку в карман. – В ней аромат лакрицы, виски, рома и крепкой сирийской латакии. Большинство женщин считают такую смесь запахов невыносимой, но мне она нравится.

Дженна повернулась, чтобы уйти. Она поверить не могла, что среди ночи, полуодетая, беспечно обсуждает запах табака с мужчиной, который, вероятно, собирается убить на дуэли ее жениха.

– Мне не следовало быть здесь. Извините, – пробормотала она.

– Почему вы пришли сюда в этот час? – Его глубокий голос заставил ее обернуться.

– Цветы производят на меня тот же самый эффект, как трубка на вас, милорд, – ответила она с бьющимся сердцем. – Я не могла уснуть. Я хотела подумать, а у меня это всегда лучше получается на природе.

Граф подошел ближе, чуть хромая. Дженна подумала было рассказать ему о леди Эвелин. Она почти отбросила эту мысль, но он приближался, и она больше не могла управлять своими эмоциями, пульсировавшими в средоточии ее женственности, ускоряя биение сердца и отзываясь сигналом тревоги в мозгу.

– Леди Эвелин навестила меня сегодня. Она боится за вас.

Его улыбка исчезла, он остановился. Луна сияла над ними, и было что-то в его глазах, чего она не могла разобрать, но по спине у нее пробежал холодок. Кевернвуд был совсем рядом, разглядывая в свете луны ее лицо.

– Ей не следовало этого делать, – сказал он.

– Она хотела, чтобы я повлияла на Руперта… и убедила его отозвать вызов.

Лицо графа было непроницаемым.

– Она была ужасно расстроена, – продолжала Дженна. – Боюсь, я не слишком обнадежила ее в этом отношении. Руперт весьма упрям.

Они долго смотрели друг на друга в призрачном лунном свете, прежде чем он шагнул ближе. От вечерней сырости локоны вились вокруг ее лица, и он отвел выбившуюся прядь.

– Я говорил вам, что вы не любите его, – пробормотал он, притянув ее к себе сильными руками.

Не успела Дженна перевести дух, как его губы накрыли ее рот. У них был вкус табака и сладкого вина. Он углубил поцелуй и заглушил ее стон, его язык умело разомкнул ее зубы и медленно скользнул внутрь.

Это неправильно, но она не сопротивлялась. Она ставит под угрозу свою репутацию, одна, глубокой ночью, полуодетая, в объятиях другого, в то время как ничего не подозревающий жених спит в особняке всего в нескольких ярдах отсюда. Если их кто-то увидит, ее репутация погибла. Но граф пробудил в ней чувства, и она была околдована, опьянена им. Крепкая рука, проникнув под пелерину, обняла ее талию и медленно поползла вверх. Его язык, дразня, отступал, затем погружался глубже, и хриплый стон вырвался из его горла, когда ее дрожащий язык ответил.

Сердце запрыгало у нее в груди испуганной птичкой. Пульс бешено стучал в глубинах лона, разливая восхитительные, болезненные волны по самым потаенным уголкам тела, когда он прижал ее еще теснее к себе, к своему возбужденному мужскому естеству.

Вдруг Дженна вспомнила, где она и что с ней происходит. Он решил, что если она не просила пощадить Руперта на дуэли, то это ее не волнует? Или он думает воспользоваться ее благосклонностью в оплату за безопасность Руперта? Эти мысли резкими вспышками вторгались в бушевавший чувственный поток, разрушая волшебные ощущения от близости с ним.

Он шире распахнул ее накидку, пробормотал ее имя, почти касаясь губ, а его пальцы скользили ниже. Но когда его огрубевшая ладонь легла на ее грудь, Дженна пришла в себя. Произошедшее в ней от его прикосновения было настолько ужасно, что она высвободилась и изо всех сил хлестнула его по лицу.

Он от неожиданности отпрянул.

– Как вы смеете! – возмутилась Дженна, ее грудь от страсти и негодования вздымалась под плотно запахнутой накидкой. – Я только что рассказала, как боготворящая вас женщина пришла умолять меня уговорить моего жениха отменить поединок. И вы готовы предать это сердце?

Тяжело дыша, граф смотрел на нее. Его красивое лицо не выражало никаких эмоций.

– Руперт предупреждал меня, что вы наглец, – сказала Дженна в ответ на его молчание. – Теперь я сожалею, что не поверила ему. Вы не джентльмен, милорд.

– Значит, я ошибся, – мрачно сказал граф. – Вы его действительно любите? – Он откинул волосы назад. Его нахмуренный влажный лоб поблескивал в лунном свете. – Хорошо, можете не волноваться, миледи, – сказал он. – Ваш драгоценный Руперт на дуэли не пострадает, и его не арестуют за подстрекательство к поединку. Напрасно вы пытались купить его безопасность своими прелестями.

– Ч-что?

– Не нужно было унижаться. Я уже проинструктировал секундантов, что мы будем драться на шпагах, а не на пистолетах.

– На шпагах? – Такая возможность не приходила Дженне в голову. – На каких шпагах?

– На дуэльных, с защищенным острием. Поединки в Англии вне закона, миледи. Сейчас, убив противника шпагой, нельзя оправдаться тем, что действовал в целях самозащиты. Поэтому используются специальные дуэльные шпаги, что исключает смертельный исход… если, конечно, один из дуэлянтов не пройдоха. Дуэль идет до первой крови. Если один из нас будет разоружен, поединок также закончится.

– Но… я не понимаю… Почему вы предпочли шпагу пистолету?