Скандал у озера - [154]

Терзаемый угрызениями совести, Шамплен, вздохнув, покачал головой, сложив свои мозолистые руки на коленях.

– Что я получил? Одну из самых красивых девушек в округе, хорошую повариху, труженицу, которая прекрасно прядет, отлично умеет ткать лен и шерсть, женщину, которая без единой жалобы рожала и хорошо, правильно воспитывала наших малышей. Ты чувствовала облегчение, когда понимала, что беременна, потому что благодаря этому ты от меня ускользала. У меня больше не было права на наслаждение. Но я понимал это. Да, моя Альберта, ты согласилась бы родить двадцать детей, только бы не чувствовать мою тяжесть на своем теле, своем прекрасном теле, которое я никогда так и не видел. Знаешь, этим утром я имею право лишь на твое нагое плечо, и я бы с радостью его поцеловал. Вот они, ваши женские уловки, эта легкая одежда без рукавов!

Желание покинуло его. При мысли обо всех этих годах их совместной жизни, в которой не было места нежности и взаимному пониманию, а в лучшем случае была лишь будничная дружба, ему захотелось плакать.

– Ты часто делала меня счастливым простой своей улыбкой и теми ночами, да, теми ночами, когда я тобой владел. Но ты, моя милая, ты никогда не получала никакого удовольствия. Я прошу у тебя прощения, да, тысячу раз прошу прощения. К тому же со временем во мне скопилась злость по отношению к тебе и Жасент, ребенку, ставшему последствием моей ошибки. Я таких дров наломал!

Шамплен погрузился в размышления. Альберта, проснувшись тотчас, лишь только супруг присел на ее кровать, не открывала глаз. Ее тронули слова мужа, голос которого, в зависимости от того, что он говорил, то дрожал, то становился более резким или же ласковым. Старательно притворяясь, что спит, Альберта прислушивалась к его дыханию, будучи не в силах, однако, сдержать горьких слез. Дров наломал! Он был прав, она это понимала.

– Отдохни еще немного, – пробормотал он, поднимаясь.

Его остановила теплая ладонь, опустившаяся ему на руку. Шамплен вздрогнул и посмотрел на супругу. Альберта не сводила глаз с мужа, щеки у нее были мокрыми от слез.

– Шамплен, останься ненадолго.

– Ты все слышала?

– Да.

Она все не отпускала его, объятая доселе неизвестным ей чувством. Это было так непривычно: лежать перед ним в свете дня, в их погрузившемся в молчание доме. Охваченная удивительной истомой, она ясно осознала наготу своего плеча и желание Шамплена его поцеловать. Ей внезапно захотелось, чтобы этот мужчина прикоснулся губами к ее телу. Некоторые женщины временами осмеливались перекинуться между собой, посмеиваясь от смущения, рассказами о наслаждениях своих супружеских ночей, наслаждениях, которые оставались загадкой для Альберты.

– Шамплен, иди ко мне, иди же, – позвала она.

– Альберта… неужели… ты хочешь?

Задыхаясь от наплыва эмоций, женщина выпрямилась и сняла сорочку. Он увидел ее тяжелые груди с крепкими темными сосками. Ее молочная атласная плоть привела его в возбуждение.

– Господи, – пролепетал он ошеломленно.

Шамплен едва мог в это поверить. Он нерешительным движением принялся расстегивать свой ремень, немного отвернувшись в сторону. Он думал только о том, что, повернувшись, увидит ее обнаженную, готовую ему отдаться, и сила его желания причиняла ему боль. В это мгновение Альберта, встав на колени на кровати, обвила его руками и, прижавшись к нему, сжала в своих объятиях. Ее волосы щекотали его, ее бархатная щека терлась о его колючую щеку.

– Боже мой, – ошеломленно повторял он. – Ты и вправду меня хочешь, моя красавица, ты меня хочешь?

Для него это тоже было открытием: держать обнаженную женщину за талию, видеть меж ее бедер треугольник вьющихся волос. Из его груди вырвался страстный крик, он покрыл поцелуями ее плечи и наконец стал ласкать своими горящими от страсти губами ее грудь, шею и затылок. Не отстраняясь от него, Альберта прерывисто дышала, замирая и постанывая.

– Альберта, как ты красива! – прошептал он ей на ухо.

Они слились в жадном, чувственном поцелуе. Растерянный и необычайно возбужденный, Шамплен стал снимать с себя одежду. Она помогла ему, отваживаясь на скромные ласки.

– Мой муж, мой супруг, – глухо бормотала она, прислушиваясь к неожиданному волнению своего лона, словно ожившего, изголодавшегося по мужскому члену, к которому она до сих пор испытывала лишь отвращение.

Она откинулась назад, полностью предоставляя свое тело его взгляду. Он проник в нее нежно и осторожно. Впервые он решил контролировать себя, с тем чтобы ее не разочаровать. Он с любопытством осознавал тот факт, что является сейчас свидетелем наслаждения своей жены, и это – бесспорное доказательство того, что он может ее удовлетворить. Очень скоро ясность ума покинула его, он был опьянен ее выражением лица в момент наивысшего наслаждения, обескуражен блеском ее светлых глаз, покрытых дымкой, смущен ее тихими восторженными стонами. Когда она стала изгибаться, сотрясаясь от продолжительной сладострастной судороги, Шамплен в изнеможении обрушился на нее после последнего толчка.

Вновь примирившиеся супруги еще долго лежали так, поначалу очарованные, а затем удивленные: неужели это действительно были они, Альберта и Шамплен Клутье, обнаженные и потные, посреди разметанной, измятой постели?