Скандал - [26]

Ингрид вдруг стало смешно, и она облегченно рассмеялась. «Надо же, поднялась в такую рань, и оказывается, ради вот такого, одетого как бродяга, небритого Клауса, который сидит и смотрит на нее, ероша волосы на и без того взлохмаченной голове!» Все еще улыбаясь, она проговорила:

— Если хотите что-нибудь для меня сделать, дайте сигарету.

Он бросил на диван пачку. Ингрид открыла ее и в тот же момент ощутила, что волновалась напрасно; она почувствовала облегчение и знала, что дальше ей будет еще легче. Она вынула сигарету для Клауса, передала ему ее вместе с пачкой, позаботилась об огне.

— Я знаю, что нам дальше делать, — сказал он. — Я приведу себя в порядок, а после этого… Короче — я приглашаю вас на ужин, а там посмотрим.

— И вы думаете, это очень оригинально?

— Нет. Но, безусловно, полезно. Ну?

Ингрид молча курила.

— Вы чудо, — произнесла она наконец. — Я принимаю приглашение.

Клаус с удивлением поглядел на нее:

— Вот так просто?

— Да.

— Интересно!

— Вы разочарованы?

— Совсем наоборот! Я уже приготовился было к словесной дуэли… Но насчет аргументов у меня слабовато.

— Так каким же образом вы стали бы меня убеждать? Только откровенно!

— Блефовал бы, конечно, — прищурившись, ответил Клаус.

— И продолжали бы блефовать даже тогда, когда стало бы ясно, что обман раскрыт, что меня не удалось провести?

— Так в этом и состояла моя цель: ведь обман, который раскрыт, — самый действенный.

Ингрид вздохнула.

— Я боюсь, что таким образом вы далеко зайдете.

— Возможно, — согласился Клаус. — Если позволите, я потрачу некоторое время на то, чтобы снова обрести облик цивилизованного человека, а затем заеду за вами. Скажем, в семь. Да? Итак, в семь.

— И куда же мы направимся?

— Не имею понятия. Но в этом и вся прелесть. Положитесь на меня.

Клаус спускался по лестнице, по которой недавно поднимался, в самом радужном настроении, громко и фальшиво насвистывая какой-то шлягер — что-то легкомысленное, даже развязное. Куда-то пропала нервозность, исчезла раздражительность. Он как мальчик прыгал со ступеньки на ступеньку.

Клаус сел в машину и поехал. «Все это чепуха, — думал он по дороге домой. — Кротхоф с его мятными таблетками… Смешно! И чего он крутит все вокруг да около? Да и комиссар Хаузер не такой уж самоуверенный: то так повернет, то этак… Убийство! Ну и ну!.. Он, Клаус Майнинген, водит всех их за нос. Ингрид он уже провел. Но рано еще радоваться. Надо продолжать игру, и все будет в порядке».

Клаус жил в недавно построенном доме на Миттлерен Ринг, в холостяцкой, уютной, современно обставленной квартире с бассейном на крыше. Квартира располагалась на двенадцатом этаже и состояла из четырех помещений: маленькой прихожей, ванной, небольшой кухоньки, в которой он готовил завтрак и, возвращаясь домой поздней ночью, ужинал, и огромного салона, превосходящего по площади три указанных помещения вместе взятые.

Блестящий, облицованный гранитом вестибюль, стекло и бетон, мозаичный пол, абстрактные фрески. Вход в ресторан, бар, кегельбан. Свет, веселье, жизнерадостность. Медленный лифт. Слишком медленный. Клаус сейчас взлетел бы на ракете — вверх, сквозь крышу…

«Ты не в своем уме, ты словно пьян. И все из-за этой Ингрид? Ребенок! — твердил он себе. — Все это так несерьезно!»

Он открыл дверь, захлопнул ее за собой и в три шага преодолел расстояние от двери до салона.

В салоне в современном кресле с пестрой обивкой кто-то удобно устроился. Галлюцинация, подумал Клаус. Но это была не галлюцинация. Это была Ева Кротхоф.

Она вдавила в пепельницу окурок.

— У тебя есть время? — спросила она. — Я надеюсь, ты никуда не спешишь? Я жду уже больше часа. Перед этим я была у папы, но ты ушел оттуда задолго до меня… Боже, как ты выглядишь? Со вчерашнего дня не переодевался?

Клаус покачал головой.

— Я был полностью деморализован, — насупился он, — даже не брился.

— Не думай, что я ничего не заметила. Ты произнес это так, будто гордишься всем этим.

— Уж и горжусь! Ничего подобного.

— Возможно, находятся люди, которым по душе такой тип — бродяги, дикаря, неандертальца… Я, во всяком случае…

— Скажи, — прервал Клаус этот поток слов и плюхнулся в соседнее кресло, — как ты сюда проникла?

Ева удивленно подняла брови.

— Ты, по-видимому, забыл, что ключ от твоей квартиры…

— Об этом я не подумал. Я полагал, ты в Зальцбурге и выступаешь.

— Концерт состоялся вчера вечером.

— Да? — спросил Клаус.

— Тебя в самом деле это интересует? — Ева улыбнулась. — Это был успех, я думаю. Того же мнения Аплаус. В газетах еще нет рецензий. Зато там подробно описывается все, что произошло вчера в Моосрайне. Дорогой Клаус, я… я не знаю, как бы это сказать…

— Лучше никак.

— Я знаю, между вами — между тобой и твоим братом — все было не так, как должно быть, но все-таки… И потом: обстоятельства, при которых это произошло…

— Но будем говорить об этом.

Но Еву не так-то легко было остановить:

— Я боюсь, что нам все-таки придется об этом поговорить, — возразила она, правда, вполне дружелюбно. — Это очень важно. Насколько я понимаю, ты полностью выбит из колеи.

— Ерунда! — запротестовал он.

Она положила руки ему на плечи. Он поежился, но не уклонился.