Скалаки - [46]

Упав на колени, неподвижным взором смотрел Иржик на дверь, разлучившую его с отцом.

Кто-то дотронулся до плеча юноши, но он даже не оглянулся.

— Иржик! — услышал он за собой негромкий, ласковый голос. Уждян поднял его, рядом с ним стояла плачущая Лидушка.

Уждян вывел Иржика за ворота замка. Они очутились на дороге, по которой утром шла торжественная процессия. Старый драгун увел Иржика в лесок, Иржик упал на мох и закрыл лицо руками. Нахмурившись, стоял возле него Балтазар, Лидушка глядела на своего милого глазами, полными слез.

Балтазар уговаривал Иржика пойти с ним домой, но тот ничего не слышал. Вдруг он встал и погрозил рукой в сторону старой башни. Лицо юноши было бледно, глаза горели страшным огнем, и не успел Балтазар опомниться, как он исчез. Уждян бросился было за Иржиком, звал его, но тщетно. Грустный и опечаленный, пустился он в обратный путь, рядом с ним шла подавленная Лидушка.

Глава пятнадцатая СУД

Роковой день кончился, наступила ночь. У западных ворот Находского замка, где находилась тюрьма с маленькими оконцами, обращенными на поросший травой ров, под самой стеной сидел Иржик. Уныло опустив голову, он опирался рукой о землю. Ночь была ясная, тихая, над лесом блестел яркий месяц, в темной синеве сверкали звезды.

Тишину летней ночи нарушали звуки менуэта, доносившиеся из замка. Иржик был точно в бреду. Он не отрываясь смотрел вверх на решетчатое окно, но видел только черную решетку, освещенную неровным лунным светом.

— Отец! Отец! — взывал он время от времени приглушенным голосом, стараясь, чтобы его не услышал стражник, шаги которого раздавались за стеной. Но ответа не было. Только мелодия менуэта доносилась из замка. Господа танцуют, веселятся и пьют за здоровье светлейшего князя, избежавшего смертельной опасности.

Иржик посмотрел на звездное небо. В это мгновение в нем зародилась мысль, сжимавшая и сердце Микулаша, когда он был вынужден бежать из своего дома. «О, если бы еще раз увидеть отца, — думал юноша. — Что с ним будет? К чему его присудят?» Он слышал от людей, что отца ожидает смерть. Князь по-разбойничьи покушался на Марию, и она умерла; но если бы отец вздумал жаловаться, за одно это он был бы наказан. И теперь Микулаш решил сам наказать оскорбителя за все свои обиды, за обиды всего бедного люда. Говорят, что за это его ожидает смерть.

«Помни», — сказал отец. Теперь Иржик понял его. «О да, он будет помнить, будут помнить и другие». Иржик поднял голову, лицо его было бледно, только глаза лихорадочно блестели. Он поглядел на ясное звездное небо. Нет справедливости! Нет правды, но придет справедливая месть! Из замка все еще доносилась веселая музыка, звучали фанфары.

Играйте, танцуйте! Вот он, подобно жалкому червю, корчится здесь во рву под стеной, его измученный отец упрятан за эту решетку. Иржику мерещится бледное лицо, разбитое в кровь господскими холопами. Он сжал кулаки. Его отца будут судить и осудят! Юноша закрыл лицо руками и упал на влажную траву.

Всю ночь Иржик не сомкнул глаз; в такие минуты рождаются грозные мысли.

На другой день Микулаша привели в канцелярию. Здесь был составлен обширный протокол. В нем на основании ложных показаний камердинера, который был главным свидетелем, упомянули и о прежнем бунтарстве Микулаша. Микулаш отвечал кратко и спокойно. Он признал, что хотел убить князя. Его связали, посадили на телегу и в сопровождении камердинера повезли в Градец на Лабе в окружной суд. Подлый слуга жестоко мстил крестьянину.

На дороге за Находом вдруг появился бедно одетый паренек.

— Иржик! — закричал растроганным голосом Микулаш. Сын пошел следом за повозкой. Камердинер приказал остановиться.

— Этот птенец из того же чертова гнезда. Стой, парень! Связать его и на воз!

Видя, что справедливости нигде не добьешься, Микулаш в отчаянии решил мстить, не останавливаясь ни перед чем. Для осуществления своего замысла он и проник в зал, но там удобного случая не представилось. Давка у часовни была ему на руку. Возможно, что здесь он выполнил бы свой план и потом сумел бы скрыться, воспользовавшись суматохой и толчеей. Но все испортили кошачьи глаза камердинера. В решающий момент он бросился на Скалака и схватил его за руку. Все было кончено. Теперь его везут в окружной суд. Микулаш знал, что его ожидает.

В Градце отца разлучили с сыном. Микулаш Скалак был спокоен. Казалось, им овладела апатия, и теперь ему все стало безразлично.

Себя он считал уже мертвым. Его волновала только мысль о сыне. Допрос был недолгим. Микулаш ни от чего не отпирался. Он только решительно отрицал причастность своего сына к этому делу. В этом вскоре убедились и сами судьи.

Наконец, огласили приговор. В нем подробно отмечалось, что Микулаш Скалак уже и раньше покушался на своего господина. Это отягощало его вину. Он был признан виновным по многим статьям, особенно по статье 73-й, и по совокупности присужден к смертной казни через повешение.

Выслушав приговор, Микулаш едва заметно вздрогнул. Иржик смертельно побледнел и упал на скамью. Отца увели в тюрьму, а сына отпустили на свободу. Он не хотел уходить и просил, чтобы его не разлучали с отцом. Но его вывели.