Скачущий на льве - [4]

Аристобул. Со мной произошла невероятная история. В библиотеке Хрисиппа я прочел «Вакханок» Еврипида. Два дня потом я пил и плакал, а после дал зарок никогда больше ничего не писать. Свои дощечки я сжег в печи, папирусы отдал детям в школу, а из кожаных свитков сделал эти сандалии. Вот взгляни, тут можно разобрать буквы.

Элиша. Аристобул, это достойно трагедии Эсхила! Музы рыдают на облаках! Ты преподнес людям и богам поистине бесценный дар: избавил их от своих творений! Велика твоя заслуга перед Аполлоном! И ты не потратился на обувь, проявил похвальную экономию! Ты равно достоин войти в греческий ареопаг и в еврейский Синедрион!

Аристобул. Ах, Теодор, даже в твоей желчи чувствуется сладость!

Обнимаются, по очереди пьют из меха.

Элиша. О, лоза Диониса! Я не в силах больше пить эту дрянную кислятину. Пойдем же к Халеду, там подают недурное вино. Его харчевня станет приютом для странствующих философов.

Встают и отряхиваются.

Лукавый агарянин превосходно готовит барашка с травами и медом.

Аристобул. Но у меня мало денег для таких яств.

Элиша. Ничего, я угощаю. Не бойся, ты не разоришь меня. У меня есть одна вещица, благодаря которой нас будут кормить и поить бесплатно, да еще и благодарить за оказанную честь.

Аристобул. Что это за волшебный талисман?

Элиша. С виду — обычное серебряное кольцо. Но надпись на нем… Впрочем, это пустяки.

Аристобул. А зачем тебе фонарь? Ты что, как Диоген ищешь человека?

Элиша. О нет, я не настолько наивен. Правда, было время, когда я действительно искал Человека. Искал среди евреев, эллинов, римлян, египтян… Увы, поиски мои не увенчались успехом. Царь Соломон говорит в книге Экклезиаст, что нашел одного достойного среди тысячи, а я не нашел и этого. Впрочем, нет, одного нашел.

Аристобул. Ты еще не забыл еврейскую библию, Теодор?

Элиша. Как я могу ее забыть, когда эта книга вылепила мне душу?

Аристобул. Прекрасный поэтический оборот! Вот тебе следует писать стихи!

Элиша. Я слишком много написал за это время официальных донесений, чтобы помышлять о поэзии. Поэзия требует свободы, а я, увы, на службе у проконсула. Давай не будем об этом сейчас!

Аристобул. А кто сей муж, коего ты почел достойным называться Человеком? Не киник ли он?

Элиша. К счастью, нет. Это один старый учитель, его зовут Акива.

Аристобул. А, я помню, он писал нечто о свободе воли. Занятное сочинение.

Элиша. Да, он хорошо пишет. Ну, что пойдем? Давай, любезный Аристобул, отпразднуем встречу старых друзей как должно! Вспомним наши золотые деньки в Александрии…

Аристобул. Как мы сиживали у Киприана…

Элиша. Да, у Киприана… Золотое ливанское вино… Пляшет легконогая Аглая… Звуки флейт и арф… Мы молоды и беспечны… Ты декламируешь Софокла…

Аристобул. А ты — Пиндара…

Элиша. Смотри-ка, ты не забыл… Будем сегодня читать великих поэтов. Ты прочтешь мне Еврипида! Музы будут осенять нас крылами…

Аристобул. Может быть, там мы найдем Человека?

Элиша. В придорожной харчевне? Едва ли… А если будем смотреть друг на друга (поднимает фонарь) — тем более нет!

Смотрят друг на друга, смеются.

Пойдем, мой друг! Пусть фонарь не поможет нам найти человека, но он укажет нам дорогу в таверну!

Cцены в Бейт Мидраше — «игра в иголочку», приход Элишы, Аристобула, Гамалиила и Акивы

В Доме Учения — Бейт Мидраше ученики склонились над столом и что-то сосредоточенно делают. Они сопят, сталкиваются лбами, мешая друг другу, пытаются исполнить какую-то тонкую работу. Когда они расступаются, становится видно, что на столе лежит стопка листов папируса и кожаный свиток. У одного из учеников в руках игла.

Даниил. Иголочка — самый верный способ узнать правду. Ну, говорите куда колоть? Сюда, Натан?

Давид. Зачем колоть?

Иосиф. Братья мои, не делайте этого, прошу вас! Это великий грех!

Натан. Какой грех?! Это испытание, вроде Божьего суда. Вечно ты всего боишься. Коли сюда!

Давид. Да расскажите же, наконец, в чем состоит испытание?

Даниил. Нужно проколоть иголкой листы или свиток с Писанием и посмотреть, на какой стих указывает острие иглы. Если смысл стиха совпадает с тем, о чем ты думаешь, значит, Божий суд свершился.

Натан. Уверен, мы все сейчас думаем об одном и том же. У всех в мыслях только один вопрос: является ли Симон Бар Кохба истинным Мессией?

Давид. Да об этом кричат на всех перекрестках!

Натан. Нам нет дела до криков толпы. Мы — ученики мудрецов, должны основывать свои выводы на Писании.

Иосиф. Братья мои, мы — ученики мудрецов и сами — будущие мудрецы. Мы не должны совершать таких языческих ритуалов! Это напоминает гадание идолопоклонников.

Даниил. Не хочешь — не надо! Я колю сюда!

Разворачивают свиток, читают текст:

«Верно, сей перед Господом помазанник Его!»

Общее изумление.

Давайте еще раз, теперь ты, Натан!

Колют.

Натан. «Ныне познал я, что Господь спасает помазанника Своего, отвечает ему со святых небес Своих могуществом спасающей десницы Своей».

Переглядываются.

Теперь ты, Иосиф!

Иосиф. Нет, я не буду! Это осквернение свитка!

Даниил. Давай, Давид! В добрый час!

Колет.

«Семьдесят седьмин определены для народа твоего и святого города твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная, и помазан был Святой святых».