Ситцевый бал - [20]
К л а в д и я. Если хотите, можете заложить четвертый палец, но меня совсем не интересует, что вам кажется. И даже стихи в вашем исполнении. Излагайте факты. Факты.
Г р у ш е в о й. Первый факт я уже, как вы изволили выразиться, изложил.
К л а в д и я. Переходите ко второму.
Г р у ш е в о й. И к третьему перейдем. Значит, так. Морозов наистрожайше запретил своим подчиненным даже заикаться о грубейшем браконьерстве своего мецената. Как же иначе, без вашего щедрого Прядко ему иногда… ну, хоть иди с шапкой по кругу. Но я все же посмел обратиться в милицию. Лейтенант Сыч, молодой красавец, прямо подскочил от искреннего негодования. Но тут произошел третий, к вашему сведению, факт. Услышав фамилию Прядко, бравый лейтенант сразу поскучнел и наставительно изрек: «Без официального документа из «Лиственного» за личной подписью управляющего дознание начать не могу». Личной подписи управляющего милиция, естественно, не дождется. Заколдованный круг. (Торжествующе.) Вот как в вашем избирательном округе, товарищ депутат, выполняется вытекающее из нашей Конституции положение — перед законом все равны.
К л а в д и я. Вы сможете убедиться, что выполняется оно как следует.
Г р у ш е в о й. Блажен, кто верует. Кстати, у вас есть дети?
К л а в д и я (вспыхнула). Вы… вы просто…
Г р у ш е в о й. Да я хотел вам напомнить статью восемнадцатую Конституции.
К л а в д и я. Без вас прекрасно помню. Охрана земли и ее недр, водных ресурсов… Ну и растительного и животного мира.
Г р у ш е в о й. Но делается это, сказано там, и в интересах будущих поколений. Будущих. Будь у вас дети, вы бы…
К л а в д и я (прерывает его). Оставьте мне ваши координаты. Извещу вас.
Г р у ш е в о й. О чем?
К л а в д и я. О результатах.
Г р у ш е в о й. Результатах чего?
К л а в д и я. Расследования, разумеется.
Г р у ш е в о й (пишет на листке бумаги). Расследование — только полдела. (Кладет листок на стол.) Смею надеяться, вы не поверите товарищу Прядко, что из области просили его застрелить косулю к удовольствию знаменитого кинорежиссера. Даже если киногений соизволил посвятить свой новый фильм охра не природы.
К л а в д и я. Наш разговор можно считать оконченным?
Г р у ш е в о й. Пожалуй, да. Но предупреждаю… (Оборвав себя, безнадежно машет рукой.) Разрешите пожелать вам всего наилучшего.
К л а в д и я. Вам также.
Г р у ш е в о й уходит.
Действительно леший. По-человечески разговаривать не умеет. (Читает запись на листке.) «Грушевой Иннокентий Иннокентьевич, кандидат биологических наук…»
Вбегает Г р у ш е в о й. Он смущен и даже растерян.
Г р у ш е в о й. Я… прошу вас… Я хочу…
К л а в д и я. Хотите построже предупредить меня?
Г р у ш е в о й (просто). Хочу извиниться… Не сердитесь.
К л а в д и я (искренне). За что?
Г р у ш е в о й. Я настроил себя на… простите, резкость. На колкости. Боялся, покажусь вам… тюфяком… И вы меня… поскольку вы человек Прядко…
К л а в д и я (вспылила). Как вы смеете!
Г р у ш е в о й. Простите… Не то ляпнул… Не сердитесь, я хотел сказать, вы с завода Прядко…
К л а в д и я. Я с завода имени Ленинского Комсомола.
Г р у ш е в о й. Опять не то… Не сердитесь, я хотел сказать… Поскольку вы соавтор директора…
К л а в д и я (удивленно). Соавтор?
Г р у ш е в о й. В биографии сказано, что вы… Простите, но ведь вы вместе получили премию министерства за… за…
К л а в д и я (улыбаясь). Что же из этого следует?
Г р у ш е в о й. Когда вы улыбаетесь, вы гораздо… можно сказать, обаятельнее, чем на фотографии. Там вы какая-то… простите, угрюмая. А в жизни вы… вы…
К л а в д и я (сурово). Что следует из того, что мы вместе с директором получили премию по сульфидному стеклу? Что, спрашиваю, из этого следует?
Г р у ш е в о й (обреченно). Из этого следует, что я… я влип, как куренок.
К л а в д и я (улыбается). Никакой вы не куренок. Я понимаю вас, товарищ… леший… Вы просто очень взволнованы.
Г р у ш е в о й (впервые улыбнулся). Да, Клавдия Степановна, очень взволнован. Очень. Мы много шумим об охране природы в глобальных масштабах. Но рядышком часто прощаем варварское отношение к ней. А прощать нельзя. Никогда. Никому! (Идет к двери.) Извините меня, Клавдия Степановна. (Выбегает.)
К л а в д и я (вслед ему). До свидания, Иннокентий Иннокентьевич!.. Вот дура! Бухнула «до свидания». Еще вообразит, что я хочу снова увидеть его… (Некоторое время поглощена своими мыслями. Затем снимает телефонную трубку и набирает номер. Ответа нет. Набирает другой номер. Ответа нет. Набирает третий.) Гараж? Кто это?.. (Удивлена.) Николай?.. Да, Клава. Понимаешь, мне очень нужен Сергей Иванович. Звоню на завод — не отвечают. Звоню на квартиру — Тамара Савельевна тоже не отвечает. Решила узнать, надолго ли ушла его машина, а ты, оказывается, в гараже… А-а, уехал на «пикапе»… А когда вернется?.. Вот оно что. Ну ладно, извини.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В аннотации от издателя к 1-му изданию книги указано, что книга "написана в остропублицистическом стиле, направлена против международного сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил. Книга включает в себя и воспоминания автора о тревожной юности, и рассказы о фронтовых встречах. Архивные разыскания и письма обманутых сионизмом людей перемежаются памфлетами и путевыми заметками — в этом истинная документальность произведения. Цезарь Солодарь рассказывает о том, что сам видел, опираясь на подлинные документы, используя невольные признания сионистских лидеров и их прессы".В аннотации ко 2-му дополненному изданию книги указано, что она "написана в жанре художественной публицистики, направлена против сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил.
Цезарь Солодарь — старейший советский писатель и драматург. В новый сборник писателя «Тем, кто хочет знать» входят пять пьес. Пьесы написаны на разные темы, но их объединяет правдивость, острота сюжета, идейная направленность. Автор хорошо владеет материалом. И о чем бы он ни писал — о днях войны, или о недостойных действиях американской разведки в наше время, или о грязных делах международного сионизма, — пьесы получаются злободневными и динамичными, с легким, всегда нравящимся читателю налетом комизма и читаются с неослабевающим интересом.