Система - [42]

Под Албана все танцуют одинаково. Нужно просто стоять на месте и тихо приседать в такт музыке. Согнутые в локтях руки нужно держать на уровне груди. Танцующий при этом походит на боксёра, который вышел на ринг под марафетом.

Немного сложнее движения, когда танцуешь под «Ласковый май», «Мираж» или «Эйс оф Бэйс». Здесь нужно перебирать ногами, попеременно приставляя одну к другой. Руки у заурядного танцора при этом остаются так же неподвижными.

Ещё сложнее танцевать под «Депеш Мод» и «Технологию». Сложная пульсирующая музыка не позволяет тебе просто покачиваться как дебилу, а заставляет постоянно менять движения и их темп.

«Энигма» и "Скорпионз" – это кошмар и ужас, потому что это медляки, а чтобы танцевать медляк, нужна девушка. Если у тебя нет девушки и не кого пригласить на танец, нужно немедленно покинуть танцпол при первых аккордах «Энигмы».  ЕСЛИ ТЫ МОЖЕШЬ ПОКИНУТЬ ТАНЦПОЛ.

Мишане проще, у него нет слуха, и под любую песню он танцует одинаково, не заморачиваясь лишними движениями. Кир, наделённый слухом, не может игнорировать ритмичных звуков, не откликаясь на них соответствующими па. В этом плане ему гораздо сложнее.

Уже более двух часов они не сходят с небольшого круглого танцпола, сделанного в виде подиума. Меняются композиции, меняются соседи по танцу, меняется скорость вращения стеклянного шара над головой и цвет огней светомузыки.

Бессменны только два молодых танцора и их искушённый зритель, сидящий в зале.

***

Сегодня утром они приехали из Тюмени в Бахметку, где у Мишани жила бабка. Мишаня должен был передать ей деньги от родителей, а назад увезти мёд и какие-то соления. В качестве телохранителя и носильщика Мишаня и позвал с собой Кира. Вообще-то, Кир больше подходил для весёлой компании, чем для этих ролей, тем более что вечером они запланировали скататься в Ё-бург.

Наевшись до отвала блинов со сметаной у добродушной бабки Мишани, друзья поспешили на электричку. Уже через час они были на вокзале Ё-бурга, откуда пешком направились в центр города.

– Тут прямо как в Москве, – восхищался Мишаня, очарованно глядя на большой проспект, украшенный новогодней иллюминацией.

– В натуре, – улыбался Кир, провожая взглядом звенящий трамвай.

Мороз начинал крепчать, и друзья опустили уши своих андатровых шапок. На пять минут они зашли в подъезд, чтобы погреться и выкурить папироску, заранее заготовленную Мишаней, а потом двинулись дальше. Стало веселее, и холод ощущался гораздо меньше. Они бродили по незнакомым улицам и заглядывали почти в каждый магазин.

Быстро проголодавшись, зашли в небольшое кафе, где заказали по горшочку жаркого и по стакану компота.

Когда трапеза подходила к концу, Мишаня достал из кармана спичечный коробок, откуда извлёк сушёного таракана. Он бросил его в горшочек с недоеденным блюдом и подозвал официанта.

– Позовите Вашего директора и принесите жалобную книгу, – недовольно бубнил Мишаня, указывая пальцем в горшочек.

Официант долго рассматривал содержимое горшочка, поднеся его к самому носу.

– Странно, – как бы удивился он, – мы тараканов регулярно травим.

– Игорёк, он ещё и отравленный, – жалобно обратился Мишаня к Киру.

– Меня щас вырвет, – Кир изображал спазмы подступившие к горлу.

Официант думал не долго.

– Ладно ребята, давайте так, – сказал он перейдя на вкрадчивый тон. – Весь этот ужин за наш счёт. Согласны?

– А компенсация за моральный ущерб? – возмутился Мишаня.

«Какая ещё компенсация, шкет?» – читалось в глазах официанта, но вслух он произнёс:

– И по пятьдесят грамм коньяка.

– По сто «Наполеона» – поставил точку Мишаня.

Из кафе они вышли в приподнятом настроении и двинулись дальше в поисках приключений, даже не предполагая, насколько они будут страшными.

– Ре-лакс, ночной клуб – Мишаня слогам прочитал светящуюся синим неоном вывеску, над очередным заведением, с маленьким крылечком. – А чё это такое ночной клуб?

– Это типа нашей дискотеки, только народу меньше и все крутые обычно. В американских фильмах часто показывают. Там ещё бабы голые танцуют и наркоту продают.

– Пошли зайдем, – предложил Мишаня.

– Говорю же, это для крутых – слабо сопротивлялся Кир.

– А мы чё не крутые что ли? – нахохлился Мишаня. – И капуста есть, если чё. Мне батя премию дал за поездку, и на кафе сэкономили.

Они преодолели тяжеленную железную дверь и очутились в небольшом холле с приглушенным светом.

Дорогу перегораживал, стоящий поперёк стол, за которым сидел внушительных размеров тип, одетый в костюм.

– Вам чего? – спросил тип, пренебрежительно ухмыляясь.

– Нам туда, – сказал Мишаня, указывая рукой за спину типа, на соседнее помещение, откуда раздавались пульсирующие звуки.

– Вам туда нельзя, – тип опустил глаза на газету, как будто после его слов друзья должны были мгновенно раствориться в воздухе.

– Почему? – не отступал неугомонный Мишаня.

– По качану, – лениво ответил амбал, не поднимая глаз от газеты. – Одеты не так.

– А это чё, театр? Сюда в костюмах приходят? – не унимался Мишаня.

Амбал поднял глаза, и его щеки стали наливаться нездоровым румянцем.

– Слышь ты пидор, хуй моржовый, гандон штопаный, говна кусок…– перечислениям эпитетов, которыми амбал наделял Мишаню, не было конца, и друзья, решив не дослушивать окончания тирады, вышли за дверь.