Система Кудрина. История ключевого экономиста путинской России - [21]

Кудрин не раздумывал – какой отдых, когда в стране финансовый кризис. Билет на самолет удалось обменять быстро. Теперь надо было успеть в аэропорт. Девушка на ресепшн отеля долго возилась с оформлением. Она то смотрела на экран компьютера, то поднимала глаза на Кудрина. Любезная улыбка не сходила с ее лица. Кудрин тоже приободряюще улыбнулся. «Новенькая, наверное; что-то не получается», – подумал он.

– Сэр, платеж по вашей банковской карте не проходит, – наконец сказала она.

– Не может быть, там достаточно денег, – спокойно и уверенно ответил Кудрин. Девушка покраснела.

– Мы сейчас все уладим. Я позову старшего.

Кудрин понял, что придется ждать, и расположился в кресле. Минут через десять подошел высокий худощавый мужчина:

– Сэр, я связался с платежной системой Visa. На русских введен лимит выдачи денег: 200 долларов в день. У вас случайно нет наличных денег, чтобы расплатиться за отель?

– Нет.

«Ого, как далеко зашло дело, – мелькнула у Кудрина мысль. – Пакет помощи МВФ и Мирового банка не помог». От этой мысли он так расстроился, что совсем перестал слышать менеджера отеля.

– Сэр, сэр, – менеджер подумал, что клиент занервничал из-за своих денег. Ему стало жаль этого молчаливого русского. – Давайте мы будем ежедневно списывать по 200 долларов, пока не покроется счет.

Кудрин согласился.

«Решение уже принято»

16 августа 1998 года Кудрин прилетел в Москву и сразу из аэропорта отправился в Минфин. Было воскресенье, но многие сотрудники были на своих местах. Кудрин пошел к Задорнову. Тот был сух и собран.

– Как дела? – Кудрин задал этот привычный вопрос, а потом сообразил, что он неуместен.

– Как дела? – отозвался Задорнов. – Вот сижу, редактирую заявление о дефолте.

– О дефолте? – Кудрин не верил своим ушам. – Мы будем отказываться от своих обязательств?

– Решение уже принято, сейчас еду на окончательное обсуждение.

Готовящееся заявление правительства касалось не только дефолта. В нем предлагалось всем предприятиям сделать паузу по оплате своих валютных обязательств, чтобы уменьшить спрос на валюту. Ее в стране просто не было. О том, что такое возможно, Кудрин читал только в книжках: всем объявляется, что берется пауза на исполнение любых валютных обязательств, пока правительство не разберется, что делать дальше. Но было непонятно, сработает ли обращение в отношении частных инвесторов, потребовать этого от них было невозможно. Государство просто констатировало: ситуация настолько сложная, что не только правительство, но и бизнес не смогут исполнять свои обязательства.

Был другой вариант – погашать государственные обязательства за счет дополнительной денежной эмиссии. Но в этом случае инфляция взметнулась бы до небес, а деньги хлынули бы на валютный рынок. Правительство от эмиссии отказалось. Теперь оставалось только выступить с заявлением и ждать.

Дефолт

Новости посыпались с самого утра 17 августа. Сенсаций хватало на год вперед. В 9:56 появилось первое сообщение о совместном заявлении правительства и Банка России: ГКО и ОФЗ со сроками погашения до 31 декабря 1999 года будут переоформлены в новые ценные бумаги, а до завершения этого процесса торги на рынке ГКО-ОФЗ приостанавливались. Не будет впредь и жесткого валютного коридора: правительство и Центробанк считали нецелесообразным его сохранять. С 17 августа вводился 90-дневный мораторий на выплаты по возврату зарубежных кредитов. Иностранцам и иностранным организациям запрещалось покупать рублевые активы со сроком погашения до одного года; для них вводились ограничения на валютообменные операции.

Спустя двадцать минут международное рейтинговое агентство Fitch IBCA сообщило, что снизило долгосрочные и краткосрочные рейтинги четырнадцати российских банков ввиду начавшегося в России системного банковского кризиса.

Паника разрасталась. Всего три дня назад, в пятницу, Борис Ельцин говорил, что все в стране хорошо. В тот день он был в Новгороде и заявил: «Девальвации рубля не будет. И это не какая-то фантазия президента».

«Зачем он это говорил, если знал, что все так плохо?» – этим вопросом задавались все. После обеда заместитель главы администрации президента Александр Лившиц заявил, что собирается подать в отставку. «Не уберег президента», – сокрушался он.

Дни после дефолта напоминали ад. Минфиновцы трудились как муравьи: надо было срочно проводить реструктуризацию старых госбумаг, ведь они все еще оставались на балансах коммерческих структур. Нужно было выдать новые бумаги взамен старых. Люди были обозлены на власть, и Минфину – держателю ГКО – доставалось в первую очередь. Звучали угрозы. Некоторым работникам Минфина приходили вести от разорившихся бизнесменов: «Что хотите делайте, но деньги надо вернуть. Где вы их возьмете – не знаем, просто имейте в виду – у вас проблемы».

23 августа в отставку был отправлен премьер Кириенко. Потом он скажет, что отставка была платой за реализацию болезненных решений правительства. Финансовый кризис, приведший к дефолту, девальвации, банкротству крупнейших банков, потере сбережений и росту цен, вверг страну в кризис политический. Чтобы его погасить, Ельцин решил вернуть в правительство Виктора Черномырдина, который, по его задумке, должен был стать консолидирующей фигурой. Но депутаты Госдумы дважды отвергли кандидатуру Черномырдина.