Система и общие единые законы Мироздания - [46]

Тут я услышал сильный, нежный и необыкновенно кра­сивый голос. Пела невидимая девушка. Сначала она стояла в первом ряду среди празднично одетых горожан, потом вышла

 

 

из толпы и медленным шагом пошла к центру площади. Меня поразила сила голоса девушки. Она пела спокойно, не напря­гаясь, но у меня сложилось такое впечатление, что её голос было слышно даже в городе. Девушка имела высокий рост и обладала прекрасной фигурой. Она была одета в синее, укра­шенное золотой вышивкой, приталенное платье. На голове её красовался такой же синий с золотой окантовкой, украшенный жемчугом и драгоценными камнями, кокошник. Певица мягко выступала своими красными сапожками по площади, а её го­лос, перекрывая оркестр, дивной песней-гимном рассказывал о любви родного народа к своей Земле, о её красотах, о её бес­крайних лесах, о великой южной степи, о полноводных реках и озёрах, о далёких морях и о сотнях, связанных дорогами и реками, городов. После небольшой паузы, которую наполни­ла музыка оркестра, девушка запела о том, что скоро уйдёт из столицы войско. Оно обрушит свой карающий меч на тех, кто забыл свою звёздную прародину и пошёл за лжепророками. На тех, кто предал Творца и его законы, по которым живёт Все­ленная. Когда девушка запела о том, что мало, кто вернётся на родину - кто-то погибнет, а кто-то останется на чужбине. К ней из толпы вышли ещё три красавицы - получился настоящий квартет. Закончилась эта песня-гимн обращением к уходящим на войну витязям, чтобы вернулись туда, где родились, чтобы в скитаниях войны не забыли матерей и ждущих их с победой и славой любящих девушек-невест. Грустная песня смолкла, затихла и волшебная музыка, и на несколько секунд наступила гнетущая тишина. Десятки тысяч собравшихся воинов и про­стых горожан стояли и думали о чём-то своём.

Вдруг со своего места поднялся царь, и обе его руки подня­лись к светилу. Было видно, что владыка мысленно общается с Солнцем, что-то ему говорит, может быть, даёт клятву. Когда царь опустил руки, к нему подошёл верховный жрец и сел на его место, а повелитель, вскочив на своего коня, поехал в ту сторону, где плотными рядами стояла конница. После того, как царь покинул площадь, верховный жрец поднял руку и снова над площадью раздались звуки неведомой мне музыки. Одно­временно и грустная, и весёлая мелодия удивительного танца

 

 

захватила меня полностью. Я слушал её переливы и видел, как на площади построились для хоровода сотни нарядно одетых девушек. На красавицах были длинные белые платья, бирюзо­вого цвета, скроенные по талии безрукавки, а на головах у них виднелись в форме сердец необыкновенной красоты кокош­ники. Кроме того, осиные талии танцовщиц украшали крас­ные пояса и такого же цвета на каблучках сапожки. Звучала музыка, и девушки плавно скользили то по сворачивающейся, то, наоборот, по разворачивающейся спирали вокруг шеста, на котором развевалось знамя их родины. Вдруг часть их остано­вилась, и под музыку сделала какие-то плавные притопывания каблуками своих сапожек, потом то же самое сделала и другая группа девушек. Ничего подобного в наших народных танцах и плясках я никогда не видел. Руки девушек то взлетали к небу, то плавно в такт музыке двигались волнами, то разлетались веером в стороны.

Сначала я не понимал смысл танца, но со временем до меня дошло, что его смысл точно такой же, как и в предыдущей песне-прощании с родиной. Девичий хоровод рассказывал во­инам-мужчинам о великой женской любви, о том, что девуш­ки будут ждать своих любимых столько, сколько потребуется. Главное, чтобы они их не забыли и не остались на чужбине навсегда. Через несколько минут плавно влилась в хоровод ещё одна группа девушек. На них безрукавки были оранжево­го цвета, но пояса и сапоги оставались красные. Две группы красавиц переплелись в хороводе: одна - кружилась по часо­вой стрелке, другая - против. Они то сходились, то, наоборот, расходились, то вдруг менялись местами. Прошло некоторое время, и в хоровод влилась новая группа девушек. На послед­них красавицах кофты-безрукавки были уже фиолетовые. Что означали три эти цвета, я сразу не понял. Не заморачиваясь, как заворожённый я слушал потрясающей красоты мелодию танца и любовался хороводом. Постепенно музыка перешла на те тона, с которых она началась, на тона грусти и тоски, и де­вичий хоровод покинул праздничную площадь.

- Что стоишь, Саймак? - услышал я чей-то голос сзади. - Са­дись! Торжественная часть прошла, а праздник весь впереди.

 

 

И тут только я увидел, что вокруг меня многие воины, вот­кнув древки своих копий в землю, усаживаются на свои щиты там, где недавно стояли. Оглянувшись, я увидел, что конники все давно спешились, расседлали своих коней и теперь, как на табуретах, восседают на своих боевых сёдлах.

«А где же кони?» - подумал я.

И тут мои глаза увидели огромный табун лошадей, который мирно пасся у подножия холма.

«Получается, что я так увлёкся магией хоровода, что не уви­дел, как грозные воины царя превратились в обычных зрите­лей».

Усевшись на свой щит, я стал наблюдать за происходящим. И тут только до меня докатило, что я легко понимаю язык окру­жающих.