Сиротка. Слезы счастья - [41]

Если бы ты знала, Мимин, как твоя Лолотта будет рада снова тебя увидеть и обнять! Я нуждаюсь в общении со своими близкими родственниками, и мне нравится осознавать, что я рожу своего третьего ребенка в Валь-Жальбере – там, где родилась и я сама. Думаю, что это будет мой последний ребенок. Но пока что это тайна. Я забеременела совсем недавно, и об этом не знают даже мои свекор и свекровь. Я боялась, что если они об этом узнают, то не позволят мне уехать.

Мы сядем на судно послезавтра. В Квебек мы прибудем 14 или 15 июля, и, если на железной дороге все будет хорошо, мы приедем на железнодорожный вокзал Роберваля в воскресенье, 16 июля, в середине дня.

– То есть, получается, завтра! – воскликнула Лора. – Боже мой, ну почему мы не узнали об этом раньше? Шарлотта будет жить в Валь-Жальбере, она возвращается… Я не могу в это поверить.

– Да, они приезжают завтра, – закивала Эрмин, чувствуя одновременно и радость, и растерянность. – Ох уж эта Шарлотта! Вернуться жить сюда после того, как она настояла на переезде в Германию! Ну да ладно, я дочитаю письмо до конца. Может, в нем есть еще какие-нибудь новости.

Я горю желанием поскорее оказаться у себя дома и рядом со всеми вами. Расцелуй от моего имени маму Лору, папу Жосса, Тошана, детей, девочек, которые, должно быть, уже сильно подросли, Мирей, Мадлен. Я также целую тебя крепко-крепко.

Ваша Шарлотта

– Это письмо шло к нам очень уж долго! – посетовал Жослин. – А ведь теперь почту доставляют на самолетах.

– Они вообще-то могли бы и позвонить нам, – пробурчала Лора, вставая. – Шарлотта сообщает в этом письме, что она написала и своей невестке. Если Иветта получила письмо от нее раньше, чем мы, Онезим вполне мог бы приехать сюда и предупредить нас. Маленький рай не проветривался, и никто не наводил там порядок. Поэтому они пока будут спать у нас. Боже мой, я так волнуюсь! Я просто ошеломлена – не могу даже подобрать какого-нибудь другого слова.

Киона могла бы кое-что сообщить по поводу письма, присланного Иветте, однако этой беглянке не представилось возможности объявить о приезде Шарлотты. А еще, как ни странно, никто не явился в поселок Валь-Жальбер, чтобы допросить семейства Лапуант и Маруа относительно предполагаемого похищения Фебуса. Мирей, обратив внимание на данный факт, сообщила, что Киона, прежде чем взять велосипед Луи, сказала ей, что она знает, кто украл ее коня.

– Это, конечно же, был Делсен, – сделала вывод Эрмин. – Киона и он вернули Фебуса на луг возле дома Маруа, и затем они удрали.

Было решено наведаться в Валь-Жальбер в воскресенье и поговорить с бывшими соседями на эту тему.

– Я попытаюсь связаться с мэром Валь-Жальбера, поскольку у Онезима телефона нет, – громко заявила Эрмин. – Он предупредит Иветту. Завтра мы отвезем Шарлотту и Людвига туда. Им потребуется помощь для того, чтобы там разместиться. О господи, я так волнуюсь от одной только мысли о том, что снова ее увижу. Томас еще совсем маленький, ему всего-то три года. Адели уже семь лет. Она, должно быть, похожа на ту маленькую Шарлотту, которую я впервые увидела в спальне школы-интерната.

Произнеся эти слова, Эрмин смахнула слезу. Ей захотелось повернуть время вспять, снова стать подростком и возвратиться в те времена, когда ее мать, только что снова появившись в ее жизни, поселилась в красивом доме Лапуанта – доме с зеленой крышей и с просторной верандой с колоннами. Она, Эрмин, тогда уже «сохла» по Тошану – красивому юноше с длинными черными волосами и огненным взглядом. В поселке Валь-Жальбер тогда имелось еще немало жителей. «Мой водопад, ворчливый и могучий Уиатшуан», – подумала она, чувствуя, как у нее сжимается сердце.

– Да, мы поедем вместе с ними, и мы могли бы там даже заночевать, – добавила она. – Я схожу поприветствовать водопад и, чтобы набраться новых сил, поразглядываю его и послушаю, как он поет.

Все посмотрели на Эрмин и увидели, что ее красивая головка немного склонена в сторону, а в выражении блестящих голубых глаз чувствуется плохо сдерживаемая ностальгия. Эрмин и Шарлотта выросли в Валь-Жальбере в те времена, когда в этом рабочем поселке – образцовом поселении с современной концепцией застройки – жизнь била ключом. Те, кто обосновывался в нем, считали, что им повезло: им доставалось комфортабельное жилище с электричеством, водопроводом, множеством комнат, тогда как в соседних селениях их обитатели освещали свои жилища при помощи керосиновых ламп или свечей и ютились всей семьей в одной или двух комнатах.

– У меня с этим местом связано так много воспоминаний! – снова заговорила Эрмин. – Большей частью хороших.

Лоранс, растрогавшись, обняла мать.

– Не грусти, мама. У тебя ведь есть наш подарок на Рождество – то памятное Рождество 1946 года, на которое бабушка и дедушка приехали поужинать с нами на берегу Перибонки.

– Это замечательный подарок, моя дорогая, и я бережно его храню. Знаешь ли ты, что я частенько любуюсь теми акварелями, которые ты нарисовала, чтобы проиллюстрировать ими рассказы о прошлом моего поселка? Потрясающая работа, как говорит твой отец. Этот толстый альбом нужно будет показать Констану и Катери, когда они достигнут того возраста, в котором станут что-то понимать.