Сиротка. Слезы счастья - [39]

– Подумать только: эти два идиота отправились в Онтарио! – сокрушенно вздыхала Лора. – Жосс, Мимин, завтра вы примете все необходимые меры. Нужно везде позвонить и навести справки на строительных площадках. О господи, наша Киона угодила в лапы к юному пьянице. Мне сказал об этом месье Лафлер.

– Моя бедная мадам Лора! – запричитала, вздрагивая всем телом, Мирей. – Знаете, лично я выпила бы немного карибу[12], потому что, по моему мнению, все еще только начинается.

Глава 4 Шарлотта и компания

Роберваль, суббота, 15 июля 1950 года

Лора пребывала в весьма дурном расположении духа. Уже в который раз события разворачивались совсем не так, как ей хотелось, и она никак не могла прийти в себя от охватившего ее горького разочарования. Киона своим поступком едва не вызвала у нее депрессию. Кроме того, Эрмин не сказала и слова ни про великолепные ситцевые шторы, висящие в гостиной, ни про очаровательный низенький столик красного дерева, украшенный мозаикой и хорошо гармонирующий с пианино – недавней покупкой, которой хозяйка дома очень гордилась. На этом прекрасно настроенном музыкальном инструменте стояла бронзовая лампа с абажуром из красного атласа, которая освещала гостиную мягким светом.

– Мне захотелось воссоздать обстановку нашего жилища в поселке Валь-Жальбер, и я постаралась, чтобы интерьер был очень красивым, но все над этим смеются, – заявила Лора слушающей ее Мирей. – Моя дочь даже и не взглянула на стоящую на камине в гостиной белую мраморную статуэтку, которая является точной копией статуэтки, имевшейся у нас в Валь-Жальбере.

Было еще довольно рано, и только эти две женщины уже поднялись с постелей. Они завтракали, сидя в залитой солнечными лучами кухне.

– Не расстраивайтесь, мадам! Вчера вечером Мимин сказала вам комплимент по поводу вашего ковра в восточном стиле.

– Неужели? Не надо мне об этом рассказывать! Если моя дочь и обратила внимание на качество этого ковра, то только потому, что чистила его после того, как его запачкал ее Констан. Этот ребенок делает все, что ему вздумается. Он бегал по гостиной со стаканом молока в руке! Это пятно не отмоется, можешь мне поверить.

– Я займусь пятном, мадам, я умею выводить пятна.

– Но ты ведь едва можешь наклоняться, моя бедная Мирей! Я попрошу заняться им приходящую домработницу.

Старая служанка тяжко вздохнула. Она так полностью и не пришла в себя после пожара, который уничтожил роскошный дом Лоры в поселке Валь-Жальбер четыре года назад. Врач в Робервале говорил, что у Мирей сильная психическая травма, которая ослабила весь ее организм.

Со второго этажа донесся топот ног по паркету, послышались крики. Эрмин, должно быть, бегала за Констаном, который, как и в любое другое утро, отказывался одеваться. Был также слышен ворчливый голос Мадлен.

– Видишь ли, Мирей, я была рада принять у себя мою дочь и ее малышей, но я уже устала от этого шума, от пререканий и различных неприятных споров. Кто виновен в такой напряженной атмосфере? Киона. Опять Киона. Если бы я до нее добралась, я бы заставила ее понять, по какой дороге она должна идти! А мой зять? Ну как можно было додуматься задержаться во Франции, причем без жены! Тошан и Киона – одного поля ягоды. Они – эгоисты и нарушители существующего порядка.

Фокстерьер, лежавший под столом у ног Лоры, вдруг затявкал.

– Это, наверное, пришел почтальон, мадам, – сказала Мирей.

– Несомненно. К почтовому ящику сходит мой муж. Лично я ничего особенного не жду.

Лоранс сбежала вниз по лестнице в прелестную прихожую, стены которой были покрыты панелями цвета слоновой кости. Одетая в розовое платье с «крылышками» (как того требовала мода), она, заглянув в кухню, пожелала доброго утра обеим женщинам и выскочила в сад.

– Ты обратила внимание на то, что Эрмин совсем никак не наказала ее за непослушание? – язвительно сказала Лора. – Боже мой, куда катится мир?

Словно бы в ответ на эти причитания на кухню торжественно вошел Констан, одетый в одни трусики. Вслед за ним появились Мадлен, державшая на руках Катери, и Эрмин, которая, казалось, находится на грани нервного срыва.

– Добрый день всем, – сказала с улыбкой Мирей. – Присаживайтесь. Я намазала маслом гренки, а молоко еще теплое.

– Что делает Жослин? – поинтересовалась Лора, бросая гневный взгляд на своего внука, розовая кожа и пухленькое тело которого казались ей проявлением недопустимой непристойности. – Констан, твоя мама может поступать так, как ей вздумается, но лично я не разрешаю тебе завтракать в таком наряде. Ты находишься в моем доме, и я – твоя бабушка. Поэтому я прошу тебя подняться наверх и одеться.

– Нет! – решительно ответил шестилетний мальчик. – Мне жарко. Я хочу пойти купаться в озере. Одежда мне не нужна.

– Оставь его в покое, мама! – вмешалась Эрмин. – Если бы мы находились в Большом раю, у себя дома, никого бы не смутило то, что кто-то ходит в одних трусах.

– Да это понятно, что там – логово дикарей, – пробурчала Лора.

– Что-что? – возмущенно переспросила Эрмин. – И тебе не стыдно такое говорить? Логово дикарей! Какая наглость! Ты раз сто говорила, что наш дом – великолепный и ухоженный. А если под дикарями ты имеешь в виду Одину и Аранк, которых я очень люблю, то прошу тебя взять обратно слова, которые ты только что произнесла!