Сирота с Манхэттена. Огни Бродвея - [152]
И сестра Бландин невозмутимо указала им на дверь. Элизабет еще колебалась.
— Но ведь папа может умереть в наше отсутствие! — сказала она. — Когда я держу его за руку, то знаю: он это чувствует!
— Мадам, разумеется, вы сможете навещать Мартена, если будет установлено, что он ваш отец.
— Ладно, — уступил Жан. — Следуем за вами, сестра!
При виде входящей в столовую Элизабет Мейбл вздохнула с облегчением. Было девять утра. Эдвард помогал Антонэну справиться с завтраком, но мальчик вскочил со стула, едва увидев мать.
— Мамочка, милая! — приговаривал он, словно после долгой разлуки.
Молодая женщина взяла его на руки, крепко обняла. Он обвил ее шею своими маленькими ручками.
— Где ты была?
— В больнице, Антонэн. Всю ночь. Присматривала за пациентом, который очень болен.
— Но больше не пойдешь, правда? Скажи? И можно я пойду к себе в комнату поиграю?
— Да, конечно иди. Через время я к тебе загляну!
Норма принесла кофе. Мейбл все рассказала своей домоправительнице, как только та вернулась после выходного.
— Если всю ночь не спали, это поможет вам взбодриться, — ласково обратилась она к Элизабет. — Я отведу Антонэна и заодно приберу его постель.
— Спасибо, Норма!
Мейбл и Эдвард не решались ни о чем ее спрашивать. Элизабет посмотрела на него, на нее, потом налила себе кофе и села за стол напротив них.
— Это папа, — сказала она. — Жан его узнал.
— После стольких лет? — Эдвард был настроен скептически.
— Да. Они братья, выросли в одной семье, вместе играли, ходили на речку. У Жана хорошая память на детали, которые я, в силу возраста, знать не могла. Монахиня, сестра Бландин, согласилась с его аргументами.
— Боже мой! Поверить невозможно! — призналась Мейбл.
— Но это правда, ма. У папы есть очень давний шрам на правом колене, Жан проверил. В свои тринадцать Гийом упал во дворе, возле мельницы. Рана была глубокая, потому что он поранился о косу, забытую на земле старшим братом, Пьером. Амбруази, их мама, как могла обработала рану. Пьера за неосмотрительность наказали. Еще у папы есть шрам на левом предплечье. Он поранился, когда путешествовал по Франции с другими компаньонами-плотниками. Вернувшись в отчий дом, он всем показывал этот шрам, называя его «печать профессии».
Мейбл зачарованно кивала. Эдвард же продолжал хмуриться. Новости его почему-то не радовали.
— Могли бы спросить, как папа себя чувствует после операции, — заметила Элизабет.
— Конечно, милая! Прости нас, пожалуйста, — отвечала Мейбл, — мы еще не пришли в себя от потрясения. Правда, Эдвард?
— Мало ли какие у человека шрамы! — не желал сдаваться мистер Вулворт. — Ты с ним разговаривала?
— Увы, нет! Ночью мне удалось побеседовать с врачом. Папа в коме. Он может умереть, так и не придя в сознание, а если очнется, то мало шансов, что он нас с Жаном узнает.
— И что тогда? — спросила Мейбл.
— Сделаю все, чтобы память к нему вернулась, — с воодушевлением заявила Элизабет. — Думаю, сестра Бландин нас пожалела. Выглядит она суровой, но сердце у нее доброе. В три утра она разыскала больничные журналы за 1886 год, хотя работала тогда не тут, а во Франции. И вот что выяснилось: утром 9 ноября во французскую больницу поступил мужчина с большим количеством ран на голове и груди. Босой, в штанах и окровавленной рубашке. Никакой куртки с медными пуговицами. Его привезли туда, потому что он просил помощи… по-французски. Этому эпизоду в журнале отведена целая страница. Я сама читала!
— Имя пострадавшего указано? — уже намного мягче поинтересовался Эдвард.
— Нет, па. В больнице в то время почти нечем было лечить, условия гигиены — жуткие. Несколько недель папа был между жизнью и смертью, а когда поправился, врачи диагностировали амнезию. Разговаривать он не мог, но простые фразы понимал. Поначалу ему доверяли несложную работу, потому что денег платить за пансион у него не было. И вот однажды вечером, в 1889 году, он оттуда ушел. В больницу наведывался редко, о чем тоже есть пометки в регистрационных книгах. Сестры между собой называют его Мартеном — распространенное французское имя.
— Столько лет прошло, а он так ничего и не вспомнил! — ужаснулась впечатлительная Мейбл.
— Лисбет, тебя проинформировали, что этот Мартен — слабоумный, — продолжал Эдвард. — И у него пугающие, пустые глаза. А еще — что его влечет к маленьким девочкам, за что он уже попадал в психиатрическую клинику. Я ничего не придумываю, ты сама рассказывала. Это, конечно, может быть твой отец, но будь благоразумна! Он не такой, каким был. Со вчерашнего дня ты взбудоражена, надеешься на чудо, и это опасно. Разве мало ты страдала? Я люблю тебя всей душой и хочу защитить.
— Па, я знаю, как ты меня любишь, и ма тоже. Но никто не может помешать мне ухаживать за папой, слабоумный он или нет. Вы оба часто меня упрекали, что я не делюсь своими тревогами, страхами, предчувствиями, не рассказываю свои страшные сны. Но я записывала все, что мне снилось, в блокнот. Можете прочитать, если хотите.
Прибежал Антонэн, за ним по пятам — Норма. Мальчик вскарабкался к матери на колени, локтем опрокинув чашку.
— Мамочка, хочу в парк! — потребовал он. — Я тебя жду, жду, а ты не идешь играть!
Франция, 1897 год. Юная Клер Руа — непокорная красавица с гордым нравом. Такая же свободолюбивая, как и ее верный и необычный питомец — волчонок, которого девушка спасла от голодной смерти и забрала домой. Но теперь перспектива нищеты и голода нависла над семьей самой Клер. Дело ее отца, мэтра Колена Руа, переживает не лучшие времена. Чтобы выплатить долги, Колен вынужден выдать дочь за сына богатого землевладельца, Фредерика Жиро. Клер знает, что он жесток и беспринципен, и ничего, кроме неприязни, к нему не испытывает.
Гийом, Катрин и их дочь Элизабет мечтали начать новую жизнь. Оставив родную Францию, они отправились в Нью-Йорк. Но мечты о свободе превратились в кошмар. Малышка Элизабет осталась одна в самом сердце огромного американского города, который отнял у нее родных. Волей случая девочка попадает в богатую семью Вулворт. Там она растет как настоящая принцесса, ей дают новое имя - Лисбет и отнимают память о настоящих родителях. Однако на шестнадцатый день рождения Лисбет узнает ужасную правду о своем удочерении. Неумолимая судьба вновь лишает ее крова.
Волнующая, потрясающая воображение судьба девушки-сироты. Холодным январским днем сестра Мария Магдалина находит на пороге монастырской школы малышку, завернутую в меха. В записке указано имя — Мари-Эрмин. Почему родители оставили ее у двери приюта как ненужную ношу?Со временем Эрмин, наделенная прекрасным голосом, станет той, кого будут называть соловьем. Она полюбит Тошана, и когда до помолвки останется совсем немного, девушка получит страшное известие о смерти любимого. Внезапно в жизни Эрмин появляется… ее мать Лора.
Эта девушка пела в церковном хоре — и ангелы завидовали ее нежному голоску! Даже когда сердце Мари-Эрмин без остатка заполнила любовь к Тошану, а на руках появился милый младенец, она не оставила мечты о сцене… А поезд уже мчит ее в Квебек: одно прослушивание — и ее судьба решена!
Волшебное пение Снежного cоловья вызвало бурю аплодисментов. Хрустальный голос Эрмин Дельбо, казалось, проникал в самое сердце, и его хотелось слушать бесконечно… Для Эрмин это был особенный концерт – ведь на нем собрались все родные и близкие ей люди. Все, кроме Тошана… Уезжая, он обещал, что разлука будет недолгой, но из поездки во Францию вернулся с незнакомой красавицей. Кто она и что их связывает? Сердце Эрмин терзают муки ревности. Сумеют ли они понять друг друга и сделать шаг навстречу? Ведь только вместе, простив все обиды, они смогут спасти свою семью…
Конец 1939 года. Не успела Мари-Эрмин оправиться от потрясения после гибели своего младшего сына, как судьба отняла у нее еще и мужа. После того как ведомый чувством долга Тошан ушел в армию, их милый домик на берегу реки опустел: Мари-Эрмин с детьми нашла приют у своих родителей. Впереди их ждет суровая зима, а рядом нет мужчины и защитника…* * *Декабрь 1939 года. Даже в уютном домике на берегу реки, где Мари-Эрмин поселилась с мужем и детьми, не скрыться от чувства вины за смерть малыша, который родился слишком слабым.
Людовик XV устал от своей польской жены. Придворные, заметившие это, устраивают соревнование, где цель – найти любовницу для правителя. Знать делает ставки на лучших женщин, способных отвлечь Людовика. Молодая и наивная Луиза – старшая из сестер де Майи-Нель – первая в очереди в спальню самого короля. Но за ней – три ее младшие сестры, которые тоже не прочь побороться за звание фаворитки Людовика XV. Женская сила и конкуренция, родство и ненависть, предательство и жажда мести… Сестры не остановятся ни перед чем: ставки слишком высоки.
В эпоху раннего Возрождения, когда миром правили жажда власти и алчность, человек и его чувства теряли свою значимость на фоне роскоши и богатств. Оказавшись в эпицентре грязных политических разборок Венецианской и Генуэзской республик, десятилетиями воевавших друг против друга, главные герои вынуждены бросить вызов установленным нравам и правилам, чтобы отстоять свои права на любовь. Столкновения великодушия и жестокости, тщеславия и кротости, условностей и свободы проносят их сквозь испытания, искусственно созданные человечеством того времени.
С момента, как Король призвал мужа леди Элеонор в крестовый поход, она молилась о его благополучном возвращении. Находясь на Святых землях, сэр Гевин посылал домой необыкновенные богатства: гобелены, специи, масла. Но среди роскошных тканей лежала книга с изображением любовников, сплетённых в экзотической позе, о которой леди и не мыслила. Элеонор провела много одиноких ночей, мечтая, чтобы Гевин подарил ей наслаждение таким же образом. Но Гевин вернулся чужим и отстранённым, и Элеонор начинает опасаться, что потеряла единственного мужчину, которого когда-либо любила.
Так начинались едва ли не все самые драматические, самые безум-ные истории о любви. Российский самодержец Павел I на балу обратил внимание на дочь московского сенатора Анну Лопухину… И весь мир для него вдруг мгновенно преобразился. Куда делись императорская невозмутимость, сдержанность и самообладание? Непозволительные чувства хлынули, как цунами, смыв в туманную даль бесконечные заботы и тревоги о судьбе России. Вмиг охладел некогда пылкий интерес к фаворитке Нелидовой. В сердце государя теперь была только она, юное, божественное создание, и она оставалась там до жуткой кончины Павла I. По сей день с полотен художников, писавших портреты Лопухиной, смотрит на нас очаровательная молодая женщина с большими темными глазами, которые как бы говорят: «Я была рождена для тихой семейной жизни, но, увы, вышло совсем по-другому…».
Сердце красавицы Ангелины навсегда покорил гусар Никита Аргамаков, которому она со всей силой нерастраченной страсти отдалась на берегу Волги. Но молодым людям не суждено было соединить свои судьбы – война 1812 года ворвалась в их жизнь, подобно вихрю. То, что случилось дальше, Ангелина не могла бы представить себе даже в страшном сне: ей суждено было стать женой французского шпиона, наложницей солдата, богатой вдовой парижского нотариуса. Однако ни на миг не забывала она пылкого гусара, который – в этом у нее не было сомнений – стал отцом ее дочери… Смогут ли Никита и Ангелина победить злой рок, который заставляет их проходить через все новые и новые испытания?Книга также выходила под названием «Князь сердца моего».
Эпоха правления Тюдоров. Роберт Дадли влюбился в зеленоглазую Эми Робсарт с первого взгляда. Через несколько месяцев влюбленные поженились, но… счастье длилось недолго. Сразу после медового месяца Роберт отправился в Лондон, оставив молодую жену в провинции. Он мечтает о власти и… короне! До Эми доходят слухи о его романе с королевой Елизаветой… Но даже королева не заставит ее сдаться!