Сирота с Манхэттена. Огни Бродвея - [116]
Потом пришел момент, когда оба ощутили, как мир рассыпается мириадами сверкающих брызг, и вокруг — небесная лазурь и звезды… Элизабет казалось, она вот-вот потеряет сознание. Жюстен хрипло всхлипнул.
— Я не знала, — прошептала молодая женщина, обнимая любовника еще крепче.
— Я тоже.
Они еще какое-то время обнимались, ошеломленные тем, что пережили вместе, нежно целовались и никак не могли друг от друга оторваться.
Наконец Жюстен с сожалением развеял колдовство.
— Я не смог вовремя выйти, — сказал он, целуя ее волосы.
— Какая разница, — отозвалась она. — Родить от тебя ребенка — это ли не счастье? Я буду любить его всем сердцем.
— Все не так просто, Элизабет. Я не допущу, чтобы мой сын или дочь росли, думая, что их отец — Анри Моро. И потом, мы одной крови.
— Думаю, особенного риска, что я забеременею, нет, — сказала молодая женщина. — Но даже если так, ты вернешься в Нью-Йорк и мы с тобой уедем жить далеко-далеко, в другой штат. Жюстен, знаю, тебе нужно во Францию, но я готова ждать тебя. Я не хочу тебя потерять. На море бывают штормы, и столько опасностей вокруг! Боже мой! Завтра, в это же время, ты будешь в открытом океане!
Она тихонько заплакала, обнимая его за шею. Он, как мог, успокаивал ее обещаниями.
— Не волнуйся, я похороню Лароша и вернусь! Я — законный наследник, состояние мне перейдет приличное. Плыть через Атлантику я не боюсь, особенно зная, что ты меня ждешь. Принцесса моя ненаглядная, вытри слезы! В другой раз я тебя не оставлю!
— Поклянись!
— Клянусь, — сказал он, подкрепляя обещание долгим поцелуем.
Солнце медленно опускалось за шарантские холмы, укрытые виноградниками с трепещущими на ветру листьями. Гуго Ларош восседал в большом кожаном кресле возле окна гостиной. Перед ним в струнку выстроилась домашняя прислуга. И только Алин стояла за спинкой кресла, насмешливо кривя накрашенные губы.
Старый садовник Леандр, служивший Ларошам уже лет тридцать, стоял понурившись и крутил в узловатых пальцах свою полотняную шляпу, помятую и грязную. Алсид, его верный ученик, переминался с ноги на ногу. Ему было уже под сорок, а он был замкнутым, послушным и невежественным.
Ортанс, Сидони и Марго настороженно переглядывались. Все три — в черных платьях и белых фартучках.
— Ну-ну, все в сборе, — буркнул Ларош. — Я уже на ногах, и в ваших интересах меня слушаться. Делайте, что говорю, даже если приказ кажется странным, иначе получите то же, что и Роже: я вышвырнул треклятого конюха вон, без жалованья. Если дорожите местом, подчиняйтесь. Первое: не вздумайте проболтаться, что я поправился. Ни одной живой душе! В округе этого знать не должны. Для всех я — лежачий больной и на последнем издыхании. Хорошенький моего бастарда ждет сюрприз… Инструкции получите у мадемуазель Алин — да-да, теперь ее следует именовать так. Отныне домом ведает она.
Кухарка скрипнула зубами, уязвленная новостью. Все бросить и уйти? И все же Ортанс колебалась.
— Тебе что-то не по нраву, Ортанс? — угрожающим тоном поинтересовался Ларош.
— Нет, мсье.
— Вот и славно. Ступай в кухню и приготовь хороший ужин.
Славная женщина моментально устыдилась своей трусости. Она ведь хотела сказать, что подчиняться какой-то шлюхе не станет, лучше — расчет. Почти против воли у нее вырвались роковые слова:
— Врать не стану, мсье: если что будет не по мне, уйду! — сказала она.
Глаза Гуго Лароша свирепо сверкнули, и он издевательски усмехнулся:
— Уйдешь, чтобы распускать сплетни у меня за спиной? Выдавать мои секреты? Алин, ружье!
Марго, поступившая на службу недавно, вскрикнула в ужасе, когда Алин продемонстрировала охотничье ружье, принадлежащее престарелому любовнику, — до сих пор она держала его за спиной. Пышнотелая фаворитка с торжествующей усмешкой передала оружие Ларошу.
— Мсье, у меня ничего такого и в мыслях не было! — забормотала перепуганная Ортанс.
Как зачарованная, она смотрела на устремленное на нее дуло. Старый Леандр перекрестился, в то время как Сидони потихоньку чуть отодвинулась в сторону — от греха подальше.
— Это касается всех! Я вас предупредил. Из замка — ни шагу! — распорядился Ларош. — Если узнаю, что кто-то из вас ослушался…
Указательным пальцем он коснулся спускового крючка. Алсид нервно хохотнул:
— Мне идти некуда, хозяин. Все, что прикажете, исполню! Чтоб меня разорвало, если вру.
— Ну хоть на кого-то можно положиться. — Ларош кивнул ему, опуская ружье. — Завтра поутру сделаешь, что Роже делать отказался. Хватит у тебя духу, а, Алсид?
— Мсье! — внезапно вмешалась в их диалог Сидони. — Вы сегодня рассчитали конюха. Почему его вы отпустили, а нам запрещаете уходить? И зачем пугаете Ортанс? Я точно знаю, никому из нас вы ничего дурного не сделаете.
Неожиданно для всех землевладелец опешил, не нашелся с ответом. Алин, сверкнув глазами в сторону домоправительницы, принялась массировать ему плечи. Сидони поняла намек и стала пятиться к двери.
— Вот-вот, проваливайте все! Видеть не могу ваши тупые морды! — выкрикнул Ларош. — Все вон!
Он дрожал всем телом, скрежетал зубами. Потом схватился за лоб, отбросил назад седеющие волосы.
— Идемте, мой господин, — сладко зашептала ему на ухо Алин. — Я отведу вас в спальню. Вам нужно отдохнуть. Выйдите все!
Франция, 1897 год. Юная Клер Руа — непокорная красавица с гордым нравом. Такая же свободолюбивая, как и ее верный и необычный питомец — волчонок, которого девушка спасла от голодной смерти и забрала домой. Но теперь перспектива нищеты и голода нависла над семьей самой Клер. Дело ее отца, мэтра Колена Руа, переживает не лучшие времена. Чтобы выплатить долги, Колен вынужден выдать дочь за сына богатого землевладельца, Фредерика Жиро. Клер знает, что он жесток и беспринципен, и ничего, кроме неприязни, к нему не испытывает.
Гийом, Катрин и их дочь Элизабет мечтали начать новую жизнь. Оставив родную Францию, они отправились в Нью-Йорк. Но мечты о свободе превратились в кошмар. Малышка Элизабет осталась одна в самом сердце огромного американского города, который отнял у нее родных. Волей случая девочка попадает в богатую семью Вулворт. Там она растет как настоящая принцесса, ей дают новое имя - Лисбет и отнимают память о настоящих родителях. Однако на шестнадцатый день рождения Лисбет узнает ужасную правду о своем удочерении. Неумолимая судьба вновь лишает ее крова.
Волнующая, потрясающая воображение судьба девушки-сироты. Холодным январским днем сестра Мария Магдалина находит на пороге монастырской школы малышку, завернутую в меха. В записке указано имя — Мари-Эрмин. Почему родители оставили ее у двери приюта как ненужную ношу?Со временем Эрмин, наделенная прекрасным голосом, станет той, кого будут называть соловьем. Она полюбит Тошана, и когда до помолвки останется совсем немного, девушка получит страшное известие о смерти любимого. Внезапно в жизни Эрмин появляется… ее мать Лора.
Эта девушка пела в церковном хоре — и ангелы завидовали ее нежному голоску! Даже когда сердце Мари-Эрмин без остатка заполнила любовь к Тошану, а на руках появился милый младенец, она не оставила мечты о сцене… А поезд уже мчит ее в Квебек: одно прослушивание — и ее судьба решена!
Волшебное пение Снежного cоловья вызвало бурю аплодисментов. Хрустальный голос Эрмин Дельбо, казалось, проникал в самое сердце, и его хотелось слушать бесконечно… Для Эрмин это был особенный концерт – ведь на нем собрались все родные и близкие ей люди. Все, кроме Тошана… Уезжая, он обещал, что разлука будет недолгой, но из поездки во Францию вернулся с незнакомой красавицей. Кто она и что их связывает? Сердце Эрмин терзают муки ревности. Сумеют ли они понять друг друга и сделать шаг навстречу? Ведь только вместе, простив все обиды, они смогут спасти свою семью…
Конец 1939 года. Не успела Мари-Эрмин оправиться от потрясения после гибели своего младшего сына, как судьба отняла у нее еще и мужа. После того как ведомый чувством долга Тошан ушел в армию, их милый домик на берегу реки опустел: Мари-Эрмин с детьми нашла приют у своих родителей. Впереди их ждет суровая зима, а рядом нет мужчины и защитника…* * *Декабрь 1939 года. Даже в уютном домике на берегу реки, где Мари-Эрмин поселилась с мужем и детьми, не скрыться от чувства вины за смерть малыша, который родился слишком слабым.
Я изменила мужу и была сослана в настоящую глушь — далекое английское графство, — и намеревалась тихо переждать несколько мучительных месяцев ссылки. Но, увы, мне было уготовано не только столкнуться с поборником нравственности, неким мистером Остином, нагоняющим страх на всех развратниц Великобритании, но и ввязаться в провинциальные интриги, чуть не став жертвой убийцы… И все это ради одного — обрести любовь, в которую я никогда не верила.
Кланы Монтекки и Капулетти преследуют только одну цель – власть. Мальчики рождаются в них для того, чтобы сражаться и умирать за честь своей семьи. Но если судьба позволит выжить, выгодный брак должен быть заключен. Влияние и деньги, но только не любовь. Девочки – это еще одна часть капитала рода. Если распорядиться ими с умом. Их судьба предрешена в день их рождения.Бенволио Монтекки – кузен Ромео. Он знает, что его предназначение умереть за наследника и его клан, но в душе юноши полыхает мятежное пламя непокорности.
Конец XVII века… Пиратские суда заполонили Карибский бассейн. Семья английского аристократа лорда Батлера, спасаясь от религиозных преследователей, в спешке покидает Англию. Позади враждебный Лондон, а впереди счастливая жизнь, полная радужных надежд и планов. Но судьба часто вносит свои коррективы. Сумеет ли героиня романа, потеряв своих близких, отомстить за предательство и унижения…
ХIX век. Закат Великой Османской империи… Юная Реция и благородный Сади полюбили друг друга с первого взгляда. Но на пути к счастью их ждет немало преград… В Сади влюблена принцесса Рошана, и она готова на все, чтобы добиться взаимности и погубить соперницу. Соблазненный возможностью блестящей карьеры, Сади становится фаворитом принцессы… Сумеют ли Реция и Сади сохранить свою любовь?
Роман современной французской писательницы Жанны Бурен повествует об одном из самых известных и трагических эпизодов духовной истории средневековой Европы — любви великого философа Пьера Абеляра (1079–1142) и его ученицы Элоизы. Страсть принесла обоим «великим любовникам» не только высшее наслаждение, но и бесчисленные страдания: Абеляр как принявший священнический сан не мог «смыть грех прелюбодеяния», и дядя Элоизы через своих подручных подверг его позорному оскоплению. Элоиза продолжила свой жизненный путь в монастыре, но пронесла через все испытания великую любовь к своему избраннику.