Сирота Х. Человек из Ниоткуда - [4]

– Ваш свитер, – прошептала Мия. Она наклонилась к Эвану, и он почувствовал исходящий от нее аромат эфирного масла. – Он намок.

– Я что-то разлил в машине, – ответил Эван и добавил, видя, что Мия все еще смотрит на его рукав. – Виноградный сок.

– Виноградный сок?

Внезапно лифт остановился.

– Эй! – сказала Лорели. – Что случилось?

– Может, вы своими силиконовыми губами случайно задели кнопку аварийной остановки? – буркнула миссис Розенбаум.

Жильцы переступали с ноги на ногу и толкались, будто скот в загоне. Внимание Эвана привлекло движение сбоку: Питер, присев, приподнял его штанину, глядя на голую щиколотку. Эван отдернул ногу и случайно толкнул пакет. Тот перевернулся, и один из глушителей покатился по полу.

Глаза Питера загорелись. Мальчик подхватил глушитель и засунул его обратно в пакет Эвана.

– Питер, – сказала Мия, – вставай. О чем ты думаешь? Приличные мальчики не ползают по полу.

Ее сын смущенно поднялся на ноги, обхватив рукой запястье.

– Я просто кое-что уронил, – сказал Эван. – А Питер это поднял.

– А что это, черт возьми, за штука? – спросил Джонни.

Эван предпочел счесть этот вопрос риторическим.

Джонни наконец удалось повернуть красный рычаг, и лифт снова начал подниматься. Когда он достиг десятого этажа, Хью придержал двери.

– Полагаю, вы не позаботились о том, чтобы найти няню для ребенка? – спросил он, глядя на Питера и Мию.

Восемь или около того женщин, стоявших рядом, нахмурились.

– Я мать-одиночка, – сказала Мия.

– Правила ассоциации жильцов четко говорят о том, что детям запрещено находиться на собраниях.

– Ну что ж, Хью. – Мия широко улыбнулась. – Во время обсуждения бегоний у бассейна тебе придется обойтись без моего голоса.

Хью помрачнел и вместе с остальными вошел в холл. Эван попытался отстать от группы и остаться с Мией и Питером, но миссис Розенбаум обернулась и вновь вцепилась в его руку, нарушая струп, покрывающий рану.

– Идемте, – сказала она. – Раз уж вы живете в этом доме, будьте любезны вносить свой вклад, как и остальные.

– Простите, – ответил Эван, – мне правда нужно вернуться к своим таблицам.

Он разжал пальцы миссис Розенбаум. Они были влажными от его крови. Эван, извиняясь, сжал ее ладонь в своих руках, одновременно стирая кровь с ее пальцев, и отступил в лифт.

Двери закрылись. Мия спрятала остатки булочки в бумажный пакет, засунула его в сумку и вздохнула, подняв глаза к потолку. Дальше они поднимались в тишине. Эван держал пакет, скомкав в руке его верхнюю часть, чтобы прикрыть пятно, и стоя так, чтобы его окровавленный рукав и лишенная носка нога были у стены, подальше от Мии и Питера.

Мальчик смотрел прямо перед собой. Лифт остановился на двенадцатом этаже, Мия попрощалась и вышла. Питер последовал за ней. Двери уже закрывались, но в последний момент тоненькая рука просунулась между ними, и они снова открылись.

Перед Эваном опять возникло лицо Питера, напускную торжественность которого подчеркивал взгляд Гонзо, нарисованного на пластыре.

– Спасибо, что прикрыли меня, – сказал мальчик.

Прежде чем Эван успел ответить, двери лифта захлопнулись.

Глава 2 Крепость Одиночества

Дверь квартиры 21А ничем не отличалась от любой другой в доме и полностью соответствовала требованиям ассоциации жильцов, благодаря чему не привлекала внимания пристальных глаз Хью Уолтерса во время его ежемесячных инспекций этажей. Чего Хью не знал, так это того, что под тонкой деревянной отделкой скрывалась стальная дверь с пределом огнестойкости шесть часов, способная выдержать удар тарана и взрыв.

Наконец добравшись до квартиры, Эван вставил ключ в обычную замочную скважину. Когда он повернул ключ, щелчок, с которым отворились засовы внутри двери, был чуть громче, чем должно быть.

Эван вошел внутрь, запер за собой дверь, отключил сигнализацию, поставил окровавленный пакет на стеклянный столик и выдохнул.

Дом.

Или, по крайней мере, то, что служило ему домом.

Сквозь многочисленные окна и балконы открывался вид на Лос-Анджелес с высоты пентхауса. В двенадцати милях к западу сверкали небоскребы Даунтауна, а на юге вздымались в небо башни Сенчури Сити.

Квартира Эвана представляла собой единое открытое пространство с декоративным бетонным полом серовато-бронзового цвета. Это пространство разделяли многочисленные колонны; посреди помещения был установлен центральный камин; винтовая лестница вела в чердачное помещение, которое Эван переоборудовал под библиотеку. На кухне красовались стойки из литого бетона, блестела нержавеющая сталь бытовой техники, масляно переливался шлифованный никель. Над мойкой сияла зеркальная поверхность плитки. Островок кухни, набитой техникой, был окружен океаном пустого пространства – гладкую поверхность пола нарушали только тренировочные маты, разнообразные тренажеры и пара диванов.

Окна и стеклянные двери были сделаны из пуленепробиваемого поликарбоната, а опускающиеся жалюзи при необходимости добавляли еще один слой скрытой брони. Они были сплетены из крошечных колец, изготовленных из редкого титанового сплава и соединенных друг с другом наподобие кольчуги. Такой щит мог остановить пулю, выпущенную из снайперской винтовки, которая прошила бы обычный пуленепробиваемый материал. К тому же титановые кольца создавали дополнительную защиту от взрывных устройств и закрывали обзор потенциальным убийцам или наблюдателям.