Сирия старая и новая - [36]

Столица жила насыщенной жизнью. Новости поступали сюда исключительно быстро, ибо существовал своеобразный телеграф. Важные сообщения передавали с помощью сигнальных костров. Государство Мари лежало на пересечении великих караванных путей с запада на восток и с севера на юг. Товары с Кипра и Крита шли в Малую Азию и Месопотамию. Корреспонденция осуществлялась с помощью глиняных табличек. Они фиксировали разнообразные события жизни. Рассказывали о религиозных праздниках, новогодних фестивалях в честь богини Иштар, о жрецах с их волшебными формулами, заклинаниями, гаданием по звездам и внутренностям жертвенных животных.

25 богов составляли пантеон Мари, и каждому из них приносились жертвы. Столько-то и столько-то ягнят принес в подарок богу Зимри-Луму — записано на одной из табличек.

Удивительно, что ни в скульптуре, ни в живописи Мари нет и намека на агрессивность. Жители Мари предпочитали мир, сосредоточив все свои интересы в области торговли, религии, науки. Они не стремились к завоеваниям. И лица скульптур известных царей Мари — Ламги-Мари, Иди-Нарума, Иштуп-Илума — излучают безмятежность.

Однако граждане Мари вынуждены были защищать себя и свою территорию. Для многочисленных кочевых племен богатый и цветущий Мари был большим соблазном. Они часто пересекали границы государства, пасли скот на лугах и полях, им не принадлежавших. Население города пребывало в напряжении. Чтобы предотвратить опасность нападения, были учреждены пограничные посты и сведения о малейшем инциденте немедленно передавались в Мари. С изумлением ученые прочли донесение от Баннума, офицера пограничного поста в пустыне: «Передайте моему господину, что это от слуги его, Баннума. Вчера я покинул Мари и провел ночь в Лурубане. Все бенджамиты (одно из кочующих племен. — А. Д.) посылали сигналы с помощью костров от Саманума до Илум-Мулуна, от Илум-Мулуна до Мишлана. И все деревни бенджамитов в районе Терка отвечали такими же сигналами. Не знаю, что это значит. Постараюсь узнать. Напишу, как только удастся это сделать. Охрана города должна быть усилена, и моему господину не стоит выходить за ворота».

Племена не хотели подчиняться государству Мари. Их дикий нрав, любовь к свободе и коварство были хорошо известны. Тревожно было в государстве. Но беда пришла с другой стороны.

В Иракском музее есть медная маска, запечатлевшая черты суровой, властной и жестокой личности. Считается, что это изображение Саргона аккадского, завоевавшего значительную часть Месопотамии. Несмотря на отчаянное сопротивление жителей Мари, ему удалось захватить город. Армии Хаммурапи из Вавилона довершили разрушение около 1700 года до н. э. При раскопках обнаружены следы страшного ущерба, нанесенного столице. Сгоревшие дома, разграбленные храмы, разбитые статуи богов в святилищах. Но стереть город с лица земли не удалось. Остались пятиметровые стены. «Можно пользоваться кухнями и ванными комнатами дворца. Даже нет необходимости их реставрировать», — писал профессор Парро. И это через 4 тысячи лет после разрушения! Прекрасно сохранились глиняные трубы водопровода и даже древесный уголь в потухших печах.

Мертв город, исчезло государство, но богатую культуру невозможно уничтожить. Ее восприняли другие народы. Сильно ее влияние на цивилизации Востока.

ВЕЛИКИЙ МУДРЕЦ ИЗ МААРЕТА

Мертвые города Сирии — это не просто сохранившиеся памятники уникальной архитектуры, памятники зодчества, оставшиеся недосягаемыми образцами. Жизнь этих городов отражала культуру, политику, идеологию своего времени. С ними связаны взлеты творческой мысли, достижения в области науки, философии, поэтики.

Древний городок Маарет, расположенный недалеко от Халеба, мал и неприметен. На его узких уличках стоят, как и прежде, лавки и мастерские ремесленников, в центре — непременный рынок. Но городок этот — родина крупнейшего арабского поэта и мыслителя Абу-ль-Аля аль-Маари (973—1058). Время почти стерло надпись на каменном старом надгробии, стоящем в глубине двора одного из домов, но оно не в силах стереть в памяти народа замечательных произведений ученого-поэта.

Абу-ль-Аля аль-Маари родился в семье мусульманского законоведа и филолога. В детстве он был окружен заботой и вниманием близких. Но мальчику суждена была горькая участь. В четыре года он заболел оспой, изуродовавшей его лицо, и совершенно ослеп. Однако это не помешало Абу-ль-Аля стать образованнейшим человеком своего времени, овладеть лучшими достижениями философской и научной мысли, стать «поэтом среди поэтов», как называли его современники. Он не потерял способности воспринимать красоту мира:

Ночь в траурном плаще, настигшая меня,

По дивной красоте равна рассвету дня[1].

Жажда знаний гнала поэта из города в город. В Халебе будущий поэт изучал древнейшие манускрипты, в Антакии проводил многие часы в знаменитой библиотеке, знакомясь с достижениями эллинской мысли. Приехав в Латакию, он познакомился с монахом, с помощью которого освоил основы иудейско-христианской догматики. Слепота способствовала развитию феноменальной памяти Абу-ль-Аля аль-Маари. Услышав один раз стихи, даже на незнакомом языке, он мог тут же повторить их. Абу-ль-Аля знал наизусть огромное число поэтических и научных произведений. В Багдаде, бывшем тогда «центром вселенной», поэт прожил лучшие годы своей жизни. Он посещал здесь литературные собрания, философские кружки, примкнул к известному кружку энциклопедически образованных людей («Братья чистоты»), напряженно работал над своим образованием и поэтическим мастерством, дикцией: