Сирия - перекресток путей народов - [115]

То же самое относится и к Ливану, и к Иордании. Исторические связи этих стран с Сирией (понимаемой в ее современных границах) настолько тесны, что фактически пет языковых и этнических различий между арабами Сирии, Ливана и Иордании (вернее, Палестины, так как большинство арабов Иордании, как и арабов Израиля, по происхождению палестинцы). Различия между этими странами и народами, их населяющими, в основном политические и социально-экономические. Иордания — монархия с преобладающим феодально-помещичьим характером правящего класса и религиозным авторитетом царствующей династии Хашимитов, ведущей свою генеалогию от рода самого Мухаммеда, основателя ислама. Ливан — буржуазная республика, но с сильными традициями патриархальной клановости (характерными не только для крестьян горных районов, но и для горожан) и крайне неоднородным в религиозном отношении составом населения. Вследствие всех этих особенностей «арабская Швейцария» (как любили когда-то называть Ливан сами арабы), страна с исключительно развитой торговлей, банковской системой и относительно многочисленной буржуазией, всегда была политически консервативной, основывавшей свою внутреннюю стабильность на шатком равновесии религиозных течений, сект и персональных группировок. А попытка демократических сил Ливана в 70-х годах покончить с таким положением натолкнулась на бешеное сопротивление буржуазно-клерикальных правых группировок, открыто поддержанных США, Израилем и некоторыми реакционными режимами мусульманского мира.

Автор вскользь упоминает о трагических событиях 1975–1976 годов в Ливане. Но главное его внимание — Ливану, который он видел задолго до разрушительных военных действий. Тот Ливан, ослепляя блеском фешенебельных отелей, заснеженных горных хребтов и выставляемого напоказ процветания, одновременно изумлял масштабами социальных контрастов, имущественного и всякого прочего неравенства, весьма выразительно представшего Майбауму в виде нищего гетто палестинских беженцев среди ультрасовременных билдингов бейрутского центра. Автор совершенно прав, утверждая при этом: «Кто видел эти социальные противоречия, тот лучше поймет причину жестоких боев, которые потрясают страну в последние годы».

Упор, сделанный в этой фразе на социальный характер подмеченных контрастов, очень точен. Реакционеры всех мастей, как на Западе, так и на Востоке, пытаются уверить весь мир, что все существо конфликта, продолжающего исподволь раздирать Ливан с начала 70-х годов, якобы сводится к наличию в стране палестинских беженцев и опирающихся на них отрядов Палестинского двия «ения сопротивления (ПДС). На самом деле речь идет о самой настоящей классовой борьбе между большинством буржуазии Ливана (имеющей отлично вооруженные Израилом и США войска) и угнетенными массами трудового народа страны. В этой борьбе палестинские беженцы — естественные союзники неимущих ливанцев. Усердно преувеличиваемый реакционерами религиозный аспект внутриливанских столкновений (преимущественно христианской буржуазии с преимущественно мусульманскими трудящимися) решающей роли не играет. Мусульманская реакция и внутри и вне Ливана поддерживает правобуржуазные силы (в рядах которых еще в 1975 году были обнаружены и мусульмане и иудеи), а среди сторонников национально-патриотических сил Ливана (в том числе среди ливанских марксистов) и палестинцев немало христиан.

Книга X. Майбаума, не затрагивающая кровавых событий 70-х годов в Ливане, тем по менее неплохо знакомит читателя с тем, как и почему страна шла к этим событиям. Автор умеет иногда в двух словах, бегло и вроде бы отрывочно, показать те характерные черты Ливана и ливанской ситуации, наблюдавшихся им в 60-х годах, которые должны были привести к нынешнему конфликту. Читателю ясно, что на фоне гигантских социальных сдвигов, которые произошли или происходят на наших глазах во всем арабском мире, невозможно было сколько-нибудь продолжительное сосуществование мира неимущих низов Ливана и палестинских беженцев с миром богатых, бесстыдно кейфующих бездельников, буквально не знающих, куда деть себя и свои деньги. Сочно описанное автором «Казино дю Либан» и повседневные за-' боты ливанских тружеников — вещи абсолютно несовместимые.

Однако стоит еще раз повторить: главное в книге — жизнь арабов современной Сирии, их повседневные проблемы и заботы, а также пути решения этих проблем. Рассказывая о легендах и памятниках истории сирийских арабов, автор исходит из того, что они — часть культурного наследия сегодняшних граждан Сирии, следовательно, неотъемлемая часть их жизни. Особенно относится это к разделу «Царство Мухаммеда», в котором изложено с нелишней в данном случае подробностью все то важное, что относится к происхождению и особенностям религии ислама, ее воздействию на политическую эволюцию и культуру арабов (особенно архитектуру), а также почти все, что известно об арабской культуре средних веков, являющейся классическим наследием современной культуры как арабских, так и многих других народов, испытавших в свое время сильное влияние культуры халифата. Увлекаясь, автор местами уж слишком детально рассказывает об истории стран халифата, довольно далеких от Сирии. Но понять его можно: во-первых, арабы любой страны считают культуру и историю всех стран халифата своим национальным достоянием; во-вторых, излагая историю какой-либо арабской страны в средние века, очень трудно абстрагироваться от фактически существовавшего в то время не только культурно-языкового, но и политического единства арабских и многих мусульманских стран.