Сиреневые ивы - [57]

- "Утес", я "Утес-два". Сижу на спине быка, сопротивления больше не встречаю. Подо мною минометная позиция. Накрыли в начале атаки. Какие будут указания?

Так вот почему минометы быстро замолчали и не мешали атаке!

Оба прожектора, в последние минуты светившие безбоязненно, не мигая, погасли разом: темень и тишина обрушились на перевал, словно его накрыло гигантским селем. В ноздри бил кислый запах горелого пороха и сырого камня.

- "Утес-два", осторожно спускайтесь к нам, мы на середине ската. Спасибо за атаку.

Вгляделся в мерцающий циферблат часов и не поверил: с начала боя прошло только семнадцать с половиной минут,

- "Утес", вам спасибо за "фонарики".

За "фонарики" следовало благодарить танкистов, но Карлин промолчал и выключил радиостанцию, передвинув ее с груди на бок. Командиры взводов негромко выкликали солдат, собирая их вокруг себя.

- Ведите людей к дороге, - приказал Карлин и заспешил вниз. Глаза быстро привыкали к темноте, и снова, подобно углям на ветру, разгорались звезды. Колонна головой достигла перевала, боевые машины пехоты уже стояли впереди танков. От середины колонны навстречу шел посредник. Прерывая доклад Карлина, сердито спросил:

- Где вы там застряли? И почему из связи со мной выключились? Рано победу празднуете. Вас ищет Хоботов, он на своем танке. У него есть связь со штабом.

Карлин бросился к головному танку. Хоботов с брони протянул руку.

- Слава богу, а то я уж за вами послал человека. Через четыре минуты передадут сообщение штаба. Помехи прервали нас, переходим на запасную.

- Спасибо. И за поддержку в бою спасибо.

- Чего там!.. - Капитан махнул рукой. - Вашим пулеметчикам спасибо. Кабы не они, и дымовая завеса не помогла бы. Наш главный "неприятель", - он кивнул в сторону посредника, - мне прямо сказал: благодарите, мол, пулеметчиков - они подавили противотанковые расчеты. Иначе наказал бы за нахальство.

Капитан весело засмеялся.

- Однако с прожекторами вы хитро придумали, - Карлин кивнул на танкиста, который ставил на место светофильтр башенного прожектора. Но ведь опасно.

- В бою все опасно. Надо ж было отвлечь их от вас. Однако попробуйте-ка попасть в движущийся прожектор, когда он резанет вас по глазам и тут же погаснет, а за ним вспыхнет другой, и тоже - по глазам. Да и не мы ведь это придумали. Маршал Жуков придумал, еще в Берлинской операции. Мы лишь опытом воспользовались...

- Товарищ старший лейтенант, вас вызывают. - Командир танка протянул Карлину шлемофон.

Это был не сам штаб. От имени штаба говорил командир специальной группы связи, высланной вслед за отрядом с другой колонной. Где-то на середине пути он выбрал гребень повыше и теперь, когда отряд поднялся на перевал, связь восстановилась,

Быстро записывая кодированную радиограмму, Карлин еще только догадывался, как резко изменилась обстановка в горах и какие испытания ждут его этой ночью, но плечо его касалось литого плеча Хоботова, и в холодной темноте высокогорья, под разгорающимися ледяными звездами казалось теплее. Теплее и спокойнее. Владимир Возовиков, Владимир Крохмалюк. Сиреневые ивы

На промежуточную посадочную площадку - крошечное каменистое плато близ широкой горной долины - вертолетное звено опускалось в сумерках. Далекое маленькое солнце зажглось над цепями хребтов, высветив хаос голых вершин, блеснули редкие оснеженные пики, за которыми смыкался оплотневший мрак - как будто на горы спустили гигантский светящийся колокол, и у самой стенки его, где свет и мрак сливались, висело сейчас звено винтокрылых машин. "Спасибо, товарищ". - Капитан Глебов, командир усиленного вертолетного звена, мысленно поблагодарил неведомого истребителя-бомбардировщика, который обеспечил звену посадку, сбросив светящуюся авиабомбу именно тогда, когда надо, и там, где надо. Машины поочередно опускались на каменный стол, трудноразличимые в пятнистом наряде посреди трепетно-рассеянного света далекого "саба", похожие на больших птиц, нашедших ночную присаду в утомительном перелете.

Едва шасси касалось камня, бортовые огни гасли, обрывался трескучий гул двигателей, замирали винты, и десантники тут же покидали машины. Хорошо, если операция продумана и каждый знает, что и когда ему делать. Вот и теперь - командир звена едва выбрался из машины, а десантная группа уже рассредоточилась для охраны площадки, из транспортного вертолета, приданного звену, выгружают горючее и боеприпасы - ни суеты, ни раздраженных окриков, ни лишних команд, хотя работа идет в сумерках, на незнакомом плато, которое люди изучали по снимкам. Не откладывая, произвели дозаправку машин. Звено могли поднять еще ночью и возвратить на аэродром, если бы обстановка в горах изменилась. На высокогорье двигатели особенно жадно глотают горючее, им не скажешь: "Потерпите", - поэтому с полными баками летчикам ночью будет спокойнее.

Когда командир десантников доложил, что охранение расставлено и ничего подозрительного вокруг не обнаружено, Глебов определил очередность дежурства на связи и приказал летчикам спать. Постоял, прислушиваясь, ловя редкие, далекие вскрики пищух, убеждая себя, что до утра ничего не должно случиться. Если даже каким-то образом "противник" обнаружил полет звена, до рассвета он ничего не сумеет предпринять. Потому что искать эту крошечную площадку в безбрежии гор ночью - все равно что искать иголку в стогу сена. Тем более что разведка плато проводилась лишь с воздуха, а с полпути к нему звено держало радиостанции лишь на приеме.