Синяя звезда Аурин - [60]

Договорить мы не успели. Вполне предсказуемо кто-то попытался выйти, наткнулся на запертую дверь и стал паниковать. И теперь эта паника разрасталась как снежный ком, люди начали искать видеофоны, не находили, и это только усиливало нервозность и истерию. И нас всех снова вырубили.

И на этот раз, ура, я видела Ника.

— Привет, — как-то очень тепло и нежно сказал он. Совершенно не смущаясь своего неподобающего вида — он был в душе и, соответственно, совсем-совсем голый.

Я оторопело рассматривала его некоторое время, да, у нас было, но я не нагляделась, а потом всё же поинтересовалась.

— Ты вообще знаешь, что я тебя вижу?

— Да? — совершенно не удивился Ник и, горделиво приосанившись, принял позу культуриста.

— Пижон, — улыбнулась я, вспомнив своё первое впечатление. Оказывается, всё же верное.

— Как ты? — спросил, ничуть не обидевшись, Ник. Полагаю, он хотел спросить «где ты?», но отмёл этот вопрос как риторический. Действительно, если бы я знала где, то с этого бы и начала.

— Нормально, — ответила я чистую правду. Пока что действительно абсолютно нормально: руки, ноги, голова — всё при мне. — Мне даже приказывают радоваться, представляешь?

И пересказала наш безумный разговор. Кажется, Ник хотел что-то сказать, мне показалось, что у него есть какая-то хорошая новость или, как минимум, надежда. Но он произнёс лишь:

— Я обязательно за тобой приду. Ты, главное, не делай глупостей.

— Я? Глупости? Ты меня с кем-то путаешь, — отшутилась и, сменив тон на серьёзный, попросила. — Позаботься, пожалуйста, о Карине.

— Позабочусь, — кивнул Ник. — А это кто?

Мне даже стало немного обидно, он что не всю информацию обо мне собрал? С другой стороны, я вспомнила свои метания читать про Каринкину жизнь без меня или нет, может, и Ник также решил, что сама расскажу, что захочу? Кажется, телепатам в Империи вообще вколачивают этику очень жёстко, чтобы никаких злоупотреблений не было. Хотя про Астэра же узнал? Окончательно запутавшись, я решила немного отыграться на Нике.

— Карина Вардес — моя дочь, — немного погрешить против истины стоило, чтобы увидеть удивление на его лице. По документам я была опекуном, а не приёмной матерью. Матерью — возраст не позволял, «слишком маленькая разница» сказали мне тогда.

— Что ещё мне надо о тебе знать? — как-то задумчиво поинтересовался имперец, оборачиваясь полотенцем. — Ещё дети? Внуки? Мужья? Домашние животные? Судимости? Говори, не бойся, я всё приму.

— Я соскучилась, — сказала я и заработала в ответ очень волнующий взгляд. Но ответить словами, если и собирался, Ник не успел.

На этот раз я очнулась в кровати. И, хвала мирозданию, в одиночестве. А то с этих станется в погоне за яркими эмоциями организовать оргии… Я мысленно содрогнулась и зареклась обсуждать с ними тему размножения.

Радоваться, — сказала я себе. Учись, Рина, радоваться без всякого повода. Если выживешь, то потом, глядишь, и в жизни пригодится.

Очень хотелось есть, и, обнаружив в квартире кроме спальни ещё и кухню, а на ней холодильник, а в нём еду… в доме, который построил Джек… простите, навеяло… В общем, с опаской, но всё же поела я местной пищи. Надеюсь, не подмешали они туда чего-то, что помогало бы радоваться? А поев, отправилась наружу.

С виду это напоминало небольшой посёлок, в несколько домов, вот только дома были городские, со всеми благами цивилизации, и странно было, что их менее десяти, а вокруг — глухой высоченный забор. Впрочем, забегая вперёд, скажу, что чем дальше, тем меньше это кого-либо смущало.

Вообще, перемены в окружающих, как и в себе, я заметила не сразу. Сначала мы всё помнили, все перезнакомились — в клубе были и другие посетители, кроме нашего выпуска, обсуждали как и что делать… Потом воспоминания стали как-то тускнеть, а желание что-либо предпринимать ощутимо таяло. Не знаю, что именно было тому причиной — может быть, еда, но от неё отказаться было невозможно — люди без еды не особо-то живут, может, какое-то излучение, которое исподволь воздействовало на мозг и размывало границы реальности, заставляя воспоминания перемешиваться с фантазиями, снами и когда-то прочитанными книгами. Ну и ещё — нас никто не обижал. И работать было не надо. И был целый огромный парк развлечений на любой вкус. Говорят, даже бордель, где можно выбрать себе партнёра на любой вкус. Можно даже самому нарисовать и тебе через час предоставят придуманное тобой во плоти. Я туда не ходила. Чем вызывала всё больше недоумённых взглядов и перешёптываний. Кажется, ещё немного, и я прослыву извращенкой.

И вот, наконец, настал переломный день. Нас собрали на детской площадке между домами — а детей-то, кстати, не было и это один из фактов, который потом сводил меня с ума своей логической несуразностью, и слово взял совершенно непримечательный на вид мужчина.

— Друзья! — сказал он, и я приняла его за одного из нас — в его речи были эмоции. И хоть почему это важно и как может быть по-другому я уже не очень помнила, но наличие эмоций в голосе всё же отмечала… — Ночью мы подверглись коварному нападению!

Мы стали переглядываться — неужели кого-то не хватает? Вроде, все… и дома, вроде, на месте. А оратор, дождавшись, пока все проникнутся, продолжил: