Синяя Птица - [7]

– Хорошо, княжна. Только вы… поторопитесь, ладно?

Дружинник с печальной улыбкой посторонился, освобождая нам дорогу. Вилья не глядя бросила ему поводья, и мы быстрым шагом поспешили в большую светлицу, где мне предстояло отмазывать Вильку от праведного княжеского гнева.

Вилья уверенно шла по узкому коридору терема, и встречные боярские девки, набежавшие в терем поглазеть на красавца-эльфа, завидев нас, шарахались в стороны, успевая при этом прошипеть что-то скабрезное. Все правильно, поскольку я коротко остригла волосы, то считаюсь павшей женщиной. В конце концов, для девки отрезать косу – позор для всей семьи. Правда, официально ведуньи и воительницы могли позволить себе короткие стрижки, не опасаясь всеобщего поругания – что поделать, в бою длинные волосы только мешают, равно как и при волшбе, но ведь на лбу у меня не написано, что я волшебница! Вильке-то что, завидев ее стройную фигурку в кольчуге и с мечом наперевес, люди начинали с восхищением шептать: «Богатырка…» Если же на улице появлялась я, то в меня метали презрительные взгляды и показывали пальцами. Но только до тех пор, пока я не заводилась до такой степени, что мои глаза начинали светиться ярким зеленым огнем. Тогда народ переставал бухтеть и, крестясь и бормоча молитвы, начинал заниматься своим делом. Что поделать – люди побаивались и волхвов и ведуний, прибегая к нашим услугам только тогда, когда никто, кроме мага, не мог помочь…

Вообще-то в Вилькином тереме меня знали, как мне казалось, все, и связываться с ведьмой никому не хотелось. Но заносчивые боярские дочки, как оказалось, бывали в княжеском тереме нечасто. И теперь вслед мне неслись смешки и язвительные замечания по поводу моей одежды и волос. Я честно старалась не обращать на них внимания, но, когда одна особо наглая девица дернула меня за плащ, ехидно попросив у меня «сию тряпку, дабы пол вымыть», мое терпение лопнуло.

Я только глянула разок на наглую девку, и тотчас ее толстая золотистая коса до пояса съежилась до жидкой прядки, а сами волосы стали мышасто-серого цвета. Девки завизжали, а я, гордо развернувшись на каблуках, быстрым шагом пошла прочь за тихо хихикающей Вильей.

– Ева, ну за что ты ее так, а? – давясь смехом, спросила Вилька.

– За все хорошее, – буркнула я.

– Знаешь, честно говоря, девушка в чем-то права. Лично я, когда впервые твой плащик увидела, подумала точно так же.

– Ты – другое дело. К тому же через неделю у нее волосы станут прежними, но урок она запомнит.

– Эт точно.

Наконец мы подошли к двустворчатой дубовой двери, ведущей в большую светлицу. Два дружинника с алебардами наперевес, завидев Вильку, встали по струнке, а молодой новобранец, кланяясь, распахнул створки.

Нам ничего не оставалось, кроме как войти.

Первой мыслью, осенившей меня, когда я увидела ярко освещенный зал, забитый празднично одетым народом, и мрачно глядящего на нас князя, было: «И на кой леший я сюда приперлась?»

Я честно поборола желание сбежать, хотя, по правде говоря, хотелось сильно. Мало того, посмотрев на гордо стоящую рыжеволосую Ревилиэль, взирающую на высокое собрание со спокойствием горного тролля, я устыдилась своего недостойного ведуньи поведения и, выпрямившись, робко выглянула из-за спины подруги. Великий князь Владимир, уже раскрывший рот, дабы предать Вильку анафеме, узрел мою коротко стриженную встрепанную шевелюру и тотчас расплылся в максимально доброжелательной улыбке. Я вздохнула спокойней и, выйдя из-за Вилькиной спины, встала рядом с подругой на широкой красной дорожке, что вела к деревянному княжескому трону, украшенному причудливой резьбой. Владимир поманил нас рукой, и мы, переглянувшись, подошли к князю и остановилсь в пяти шагах от трона. Князь обвел нас суровым взглядом серых глаз и сказал:

– Наконец-то прибыла моя внучка, княжна Ревилиэль! – И уже тише, так, чтобы слышали только мы:– Вилья, еще раз будешь так своевольничать – отправлю на год в гарнизон на северной границе.

Вилька скорчила обещанную физиономию, призванную выражать полнейшее раскаяние.

Князь некоторое время переводил взгляд с Вилькиной «раскаявшейся» физиономии на мою пофигистичную и обратно, едва сдержался, чтобы не сплюнуть с досады, но решил оставить воспитательный процесс на потом и, встав во весь свой далеко не маленький рост, громогласно объявил собравшимся:

– Мы не будем более задерживать встречу родной крови.

Фигура, с головы до пят закутанная в темно-зеленый плащ с капюшоном, поднялась и сделала несколько шагов по направлению к нам. Капюшон картинно соскользнул с головы, явив нашим взорам светлые льняные волосы, серебристые глаза и узкое эльфийское лицо, которое я, к своему удивлению, узнала. Вилька страдальчески закатила глаза, а эльф уставился на нас, как на стаю голодных химер, которые алчно облизываются в его сторону. Что ж, я могла понять его – вместо робкой полукровки узреть мощную воительницу, с головы до ног обвешанную оружием, да еще и в компании печально знакомой ведуньи с буйным характером. Я хищно улыбнулась и отвесила остолбеневшему эльфу немного издевательский поклон:

– День добрый, Алин. Прости, что задержала твою сестру, у нас было одно небольшое дело.