Синяя книга сказок - [21]
— Что же нам делать? — задумался я. — Может, денек — другой переждать, пока голова не погаснет сама собой? Давай отведем Мартина в школу не первого, а третьего или, скажем, четвертого сентября…
— Всегда вы так! — услышали мы вдруг голос Мартина. — Рады-радешеньки, если я в первый же день просплю школу!
Тут мы проснулись.
И увидели, что Мартин уже одет, голова у него вовсе не светится, а светится наше окно, потому что утро в полном разгаре.
— Ну, гора с плеч! — обрадовалась моя жена Ольга. — Значит, это был только светящийся сон!
— Конечно, — обрадовался я. — И приснился он не Мартину, а нам! Теперь только записать — и готова новая чудесная сказка!
Мы дружно взялись за дело — и вот получилась сказка, которую вы читаете. Сказка про первое сентября.
Ждал ли Мартин, пока она будет написана? Он бы и рад подождать, да не хотел опаздывать в школу. Каково бы ему было в первый же день объяснять учителям, что опоздание в школу — свойство учеников, имеющих одаренных родителей.
Любкина сказка
Однажды вечером я подумал: пойду-ка расскажу своей дочери Любке какую-нибудь сказку. Сперва расскажу, потом запишу, и можно будет вставить ее в книжку.
Минуты не прошло, как я уже сидел около Любкиной постели и рассказывал:
— Жили-были котик с кошечкой, и пошли они как-то в лес по ягоды. Собирают ягоды, собирают, и вдруг — о чудо! — перед ними большущая земляничина, величиной с дом! Никак ее не сорвать, никак не поднять. А в лесу оставить жалко.
— Эх, кабы какой-нибудь силач помог нам снести эту земляничину домой! — вздохнула кошечка.
А котик и говорит:
— Я знаю такого силача. Тут поблизости живет девочка Любка. У ее папы есть красная машина. Он мог бы эту земляничину не только снести, а и на машине свезти!
Прибежали котик с кошечкой к нашему дому и звонят у входа. Отворила им Любка. Котик с кошечкой и говорят:
— Здравствуй, Любка. Передай, пожалуйста, своему папе, что пришли мы и просим его привезти на своей красной машине из лесу земляничину. Земляничина-то большущая, величиной с дом!
— Я пойду скажу папе, а вы обождите здесь, — ответила им Любка и пошла в комнату.
Папа тем временем сидел в комнате и звонка не слыхал. О котике с кошечкой ведать не ведал. Видит: в комнату входит Любка. Он и спрашивает:
— Чего тебе надобно, Любка?
— Дай мне, пожалуйста, жевательную резинку, — вдруг отвечает из постели настоящая, несказочная Любка.
«Вот те на! — подумал я. — Испорчена сказка. Но что поделаешь, надо ее досказать».
И я продолжал:
— Дал папа Любке жевательную резинку, а котик с кошечкой ждали-ждали у порога, но так никто и не вышел. В другой раз позвонить они постеснялись, опечалились и ушли ни с чем. А большущая земляничина сгнила в лесу.
На другой вечер я подумал: «Пойду-ка расскажу своей дочери Любке сказку заново. Любка стала на день старше, поумнела, может, и память у нее теперь лучше и не забудет она, что котик с кошечкой ждут у порога».
Рассказывал-рассказывал, ничего не пропустил. Котик с кошечкой снова поведали Любке, зачем явились. Любка снова ответила, чтобы они обождали, и пошла к папе в комнату, а папа, который их звонка не слыхал, снова ее спрашивает:
— Чего тебе надобно, Любка?
— Еще одну жевательную резинку! — попросила настоящая, несказочная Любка.
И снова я подумал: «Испорчена сказка! Вот плутовка! Опять забыла про котика с кошечкой, а вчерашнюю жевательную резинку очень даже хорошо помнит!».
Испорченную сказку я записал, но в книжку не вставил, а положил в ящик письменного стола. Там она и ждет, пока Любка вырастет и перестанет ради жевательной резинки забывать про своих друзей. Тогда котику с кошечкой не придется уходить с нашего порога ни с чем, земляничина величиною с дом не сгниет и у моей сказки будет совсем другой конец.
Другой-то другой, да не знаю, будет ли он лучше.
Например, такой:
— Папа, а папа, — скажет мне через год Любка. — Ты собирался не вставлять эту сказку в книжку, но забыл и вставил. Значит, и ты еще маленький, и ты все забываешь?
— Эх, Любка, — отвечу я ей через год. — Если бы я еще все забывал! Ведь я уже все забываю… А это гораздо хуже!
Сто Олинкиных кукол
Что же я, рассказываю Сказки о нас, а совсем забыл про малышку Олинку. Эта сказка будет о ней.
Был на свете один дом. И было в нем два окна на улицу, оба рядышком, оба низко-низко, над самой землей.
Окна были раскрыты, и вот в одном из них показалась Олинка.
А по улице в это время шла Эвочка. Увидела Эвочка Олинку, увидела Олинка Эвочку. Обе они улыбнулись, и Эвочка остановилась. Остановилась и просит:
— Олинка, покажи мне своих кукол!
«Отчего не показать, раз Эвочка просит. Пускай посмотрит, коли охота», — думает Олинка.
Подняла Олинка руку — а в руке тряпичная кукла.
— Ой! — воскликнула под окном Эвочка. — До чего красивая кукла! Покажи мне еще какую-нибудь! У тебя есть еще?
— Есть, только в другой комнате, — ответила Олинка и исчезла. Из одного окна исчезла — в другом показалась, подняла руку — а в руке тряпичная кукла.
Когда Олинка исчезла в одном окне, а показалась в другом, и Эвочка на улице перебежала от одного окна к другому. Увидела в Олинкиной руке куклу и воскликнула:
— Ой-ой! И эта красивая!
