Синтез - [40]

– Ну, ладно, посмотрим, – еле сдерживаясь, но, улыбаясь, выдавил Шнайдер.

– Между прочим, господа, – заметила госпожа Крейг, – у Жанны в воскресение премьера в театре, а вы тут со своими очередями.

Ульф Юнсон неожиданно взял жену под руку, и они вышли в зал.

Госпожа Крейг закрыла глаза. Продюсер вилкой катал горошек в своей тарелке.

– Томас, давайте лучше выпьем, – отложив вилку, предложил Кац.

Через несколько минут все, за исключением Жанны Роллан, вернулись к столу.

– Постойте-ка, господин Крейг, куда вы дели мою подопечную? – поинтересовался продюсер.

– Жанна сказала, что скоро подойдет, а куда ей понадобилось, я уж, простите, спрашивать не стал. Ведь, не мое это дело, не так ли, дорогая? – обратился Крейг к супруге. – А что тут у вас нового? Все кости мне перемыли?

– Вас мы временно оставили в покое. Мы тут решили обсудить деятельность профсоюзов и… – начал было Ким Сан Шик.

– Я вас умоляю, господа, ну, сколько можно? – вмешалась госпожа Крейг.

– Не будем, не будем, – засмеялся Юнсон.

В этот момент в зале раздался голос ведущего:

– Дамы и господа, мы надеемся, вам у нас нравится. Вам нравится?

– Да! – смеясь, зашумели дамы и господа.

– Музыки хватает?

– Да!

– Обстановка, общество, обслуживание, выпивка, закуска, всё в порядке?

– Да!

– Что же, мы всегда рады доставить вам удовольствие и всегда готовы прислушаться к вашим пожеланиям! В нашем отеле ничего невозможного нет! Мы всегда вам рады! Итак, продолжаем наш вечер. Внимание, а сейчас объявляется белый танец! Дамы приглашают кавалеров! Маэстро, музыку!

– Ну, так как на счет пари? – смеясь, спросил Юнссон Шнайдера, оглядывающегося по сторонам в поисках Жанны Роллан.

– 9 –

Толи Фогель так часто подливал всем коньяк, толи этот шум, музыка, общее веселье, разговоры, смех так подействовали на Максима, что он уже был изрядно пьян и чувствовал, как от всей этой приятной суматохи у него кружится голова. Но, определенно, он чувствовал себя прекрасно. Единственное, что нарушало его спокойствие, это Рита. Периодически он кидал взгляд в сторону столика, за которым она сидела с новыми друзьями, и испытывал что-то вроде обиды и даже злости на то, что он не с ней, вернее на то, что она не с ним. Особенно его злило то, что уже раза два она выходила танцевать с каким-то парнем. «Вот, – думал Максим, – не успела появиться здесь, уже кого-то подцепила. Вот, черт возьми, женщины! А что я сижу-то? Давно бы подошел! Ага. Зачем? Сказал бы, что приехали вместе и всё такое, вошел бы в круг, сразу было бы видно, что к чему. В конце концов, пригласил бы подергаться. Я ж не танцую. Ну и что? И повод, и причина. Нет, такие вот мы нерешительные. Балбес, одним словом. Ну, давай, вперед». Вот уже несколько раз он порывался встать, но каждый раз что-то его останавливало. «Ладно, вот эта песня закончится, и следующий танец мой». И так все два часа, что они тут сидели. То, о чём разговаривали новые знакомые Максима, он слушал уже более чем рассеяно, и лишь когда его самого привлекали к беседе.

– Вот, если бы ты выдал мне кредит на несколько лет, я бы себе купил квартиру как раз в этом районе, – говорил Акира Фогелю. Они оба так же, как и Максим уже были хорошо подогреты алкоголем.

– Ха-ха! Пока твой профессиональный статус не дает повода быть уверенным в твоей платежеспособности. Это сколько, тысяч тридцать?

– Можно и меньше найти. Это же почти центр. Стимулирует. Я выйду на нужный финансовый уровень. К концу года, думаю, зарплата моя будет равна сорока рублям. И это я буду всего лишь рядовым корреспондентом, разумеется, хоть сейчас я и стажер ещё, но этот вариант уже рассматривается, и продвигается, а в следующем году…

– Как, как ты сказал? – перебил Акиру Максим.

– Что именно?

– Сорока чего?

– Рублей, – удивленно ответил Акира.

– У вас рубли? В смысле, ваши деньги называются рублями?

– Ну да, рубли, копейки, – вставил Фогель, – а что, у вас тоже так назывались?

– Назывались. Называются. У нас, в стране нашей, в мире куча разных волют… но, это вам не понять. Просто, рубли! Ни фига себе! Простите. Как там было? «В Европе нынче за рубль дают всего лишь полтину, но это ничего, хуже будет, когда за рубль будут давать в морду». Ха-ха, жаль, не могу никому рассказать, что рубли тут деньги. Что рубли, вообще, деньги. Как? Вот это новость! В этом Городе солнца, в этом концентрированном мире, на всю цивилизацию можно сказать, что во всем мире российский рубль – деньга! Ну, ладно, не буду вам объяснять. Что-то, это… давайте за это выпьем!

– Максим, мы ничего не поняли. Но, давайте выпьем!

– Господа, может вам снизить темп, – заметила госпожа Фогель.

– Дорогая, ну, что ты снова начинаешь. Мы же не дети, в конце-то концов.

– Вот именно. Максим, ну что вы всё сидите. Пригласите же кого-нибудь потанцевать.

– Обязательно, – твердо заявил Максим, – вот сейчас выпьем, и пойду танцевать.

Максим бросил взгляд в сторону Маргариты, которая мило беседовала со своими приятелями. «Все, вот, сейчас точно пойду. Песня кончится, и пойду».

Песня кончилась. «Ну, вперед». Максим быстро встал и медленно, прогуливаясь между столиками, рассеянно глядя по сторонам, как бы без всякой цели, направился к Маргарите. Ведущий бала в это время что-то говорил, гости что-то кричали. Максим не обращал на это никакого внимания, и только последние слова ведущего, которые он четко расслышал, заставили его остановиться и впасть в состояние тупого замешательства.