Синий, который красный - [74]

— В этом нет необходимости, Фелла. Они здесь.

Лицо Бестии на секунду смешно вытянулось, но почти тут же она нашла, к чему придраться:

— И ты молчал?! Ты… постой. Девчонка…

— В полном порядке, насколько я смог заметить. Разве что след, остаточная связь… Она не надевала его, Фелла, она просто сняла фон, что и привело к таким последствиям…

— Но как они протащили его через дверь? Феномен перемещения «красных гидр»: они не желают покидать мир, в котором созданы, кроме как только…

— Именно так. Они надели браслет на руку своего… случайного попутчика.

— Попутчика? — нехорошо ощетинилась Фелла. — Они подцепили в этом мире еще кого-то? Наверняка кого-нибудь такого же…

Экстер тихо вздохнул и кивнул. Иссиня-черные пряди парика меланхолично качнулись.

— Судя по их словам — он был чем-то вроде наемника или…

— Разумеется, — выплюнула Бестия. — Я бы удивилась, если бы они приволокли священника. Ладно, какое мне дело до мертвеца.

Мечтатель потер переносицу.

— Он не умер, Фелла.

— Не умер, — свирепо повторила Бестия.

— Возможно, будет без сознания пару дней — Озз предложил заключить его во вневременной стазис, чтобы провести полное обследование…

— Будет? Что значит, «будет»? Хочешь сказать — ты оставил его в живых?!

— Разумеется. Фелла, я много раз повторял, что мы не можем убивать просто так, ни за что, людей или магов. Чему бы они ни были свидетелями. Это было бы…

— Избавь меня от этого! — заорала Фелла, сжимая свое зеркальце так, что до Экстера донесся хруст. — Ты совсем рехнулся на своем милосердии: хочешь, чтобы по школе разгуливал чокнутый из другого мира?

— Кажется, он в своем уме.

— Что?! — взъелась Фелла еще страшнее. — Еще лучше — чтобы по школе разгуливал наемник из другого мира, да еще и в своем уме?!

— Фелла, я более чем уверен, что с этим человеком можно будет договориться, и он будет себя вести вполне…

Бестия вдруг растеряла все бешенство. Лицо ее за дымкой розового зеркала становилось все спокойнее и спокойнее.

— Прекрасно, Экстер, — почти ласково сказала она, — я немедленно возвращаюсь. И будь спокоен — Магистрат узнает о каждом твоем решении. Это если я не прикончу тебя при встрече! — последние слова она гаркнула во всю мощь легких. Связь прервалась.

Мечтатель отодвинул зеркало от себя дрожащими пальцами. Потер лоб и тронул белую чашечку нарцисса, который качался в вазе по соседству с огненной лилией. Нарцисс изумленно изогнул стебель, как будто хотел спросить: эй, тебе разве не нужно спасаться во весь дух? Мечтатель пожал плечами, вынимая перламутровую ракушку из верхнего ящика стола. Нужно было срочно перемолвиться парой слов с Оззом — на случай, если он уже узнал, в каком состоянии иномирец и когда тот сможет очнуться.

— Уверен, с ним можно будет договориться, — подбодрил Мечтатель то ли нарцисс, то ли себя.

Ведь тот, кто может ужиться с двумя шестнадцатилетними артефакторами, наверняка будет более или менее вменяемым? Хотя Бестия, наверное, предположила бы обратное.

* * *

Особый Зал, Провидериум был таким же, как и прежде: каменно-разноцветный, с закрытыми дверями вдоль стен и тремя столами. С потолка, от лепного золотого ириса, шел мягкий свет, так что окон не требовалось.

Гробовщика скрючило над центральным, луннокаменным столом. Он все не мог оторваться от браслета, лежащего перед ним, и только что-то бормотал себе под нос. Зеленые огоньки мерцали угрожающе, но тускловато.

Мечтатель остановился в дверях и полновесную минуту наблюдал это зрелище.

— Локсо, — наконец позвал он. — Сколько?

Вопрос он повторил раз пятнадцать, пока не появилась реакция. Но не обычный истекающий ласковым ядом тон Гробовщика, а раздраженное стариковское бурчание.

— Сколько ни есть — все наши. Всё не рассмотреть, уж очень наверчено. На поверхности пока шесть «голов», основная закавыка — в той, которая сводит с ума людей и во второй, притягивающей нежить.

Мечтатель двинулся было к нему, но был остановлен довольно грубо:

— Не суйся! На касаниях сильно фонит. Уже давно бы тут все с ума посходили, кабы не Рукоять!

Он кивнул на рукоятку клинка, которая лежала на том же столе.

Рукоять выглядела совершенно невозмутимой, древней и слегка истертой — и лишь артефактор ощутил бы, взглянув внутренним зрением, поток то ли магии, то ли артемагии — чистый, как ключ. Сбивающий и путающий темные кольца артемагии, которую разворачивал браслет.

— Быстро пробуждается, чтоб его… — бурчал Гробовщик. — Фелла будет скоро?

— Я связался с ней, и… — голос директора напрягся и едва заметно задрожал. — Она… постарается.

Гробовщик чуть слышно фыркнул, приближая свой корявый нос к браслету.

— А на третьей-то как наверчено! Что? Долго она орала на тебя, когда ты обрисовал ей триумфальное возвращение?

— Я связался с ней полчаса назад, — уклончиво и очень грустно отозвался директор.

Гробовщик закряхтел, потыкивая браслет немилосердно скрюченным пальцем.

— Иномирец сдох?

Локоны парика директора слабо качнулись — туда-сюда.

— Озз говорит, что последствия могут проявиться позже, но пока все его диагностические артефакты говорят об одном: разум не повреждён, только отключён из-за контакта с такой массой магией, — он помолчал, — Озз полагает, что перед нами бездник.