Синие стрекозы Вавилона - [15]
У стола высокая спинка кресла. Черный коленкор, массивные золотые шляпки гвоздей. Две кобры со знаками Буто и Нехебт на головах, глядящие друг на друга, образуют навершие.
Прямо между змеиных морд — женское лицо. Когда-то очень красивое, холодное, с правильными, уже расплывающимися, но все еще изящными чертами. Верховная Жрица — египтянка, и поговаривают, будто некогда ее прикупил прежний еще Верховный Жрец. Поначалу будто бы полы мыла, после же путем хитрых интриг, подкупа и неразборчивости в средствах достигла положения жрицы. А там, шагая по головам, вознеслась в это кресло, нарочно для нее выписанное из страны Мицраим. Впрочем, это про любую Верховную Жрицу говорят.
Пиф вошла, склонила, как положено, голову.
Верховная Жрица не шевельнулась. Только на скулах красные пятна проступили — от гнева.
— Потаскуха! — прошипела Верховная Жрица.
Пиф молчала.
Дальнейший диалог очень напоминал разговор Беренгария с Бэдой, о чем, естественно, жрицы не подозревали.
— Где ты была ночью?
— Дома, госпожа.
— Дома? Ты была дома одна?
— Да, госпожа.
— Сука!
— Вряд ли, госпожа.
— Ма-алчать! — взвизгнула Верховная Жрица таким голосом, будто всю жизнь только и делала, что торговала репой.
Пиф брови подняла. Но из-под очков это было не слишком заметно.
Верховная спросила:
— Ты ушла с презентации одна?
— Не помню, госпожа.
— Пьяная?
— Разумеется, госпожа. Нам это предписано. — Пиф цитировала Устав: — Неистовство, странное, подчас шокирующее поведение...
— Приступы ярости, способность легко входить в состояние аффекта, — сказала Верховная Жрица.
— И оргиастический секс, — заключила Пиф.
— Смотря для кого, — сухо сказала Верховная Жрица. И поморщилась.
Пиф неподвижно смотрела на нее, не понимая, к чему клонит начальство. Начальство же пребывало в ледяном осатанении.
— Ты, девочка моя, кажется, получаешь безбрачные, — начала она.
Пиф кивнула.
— И давно?
— С самого начала работы, госпожа.
— Тебя это устраивает?
— Конечно.
— Так вот что я тебе скажу, подруга, — проговорила Верховная, слегка приподнимаясь в своем высоком кресле. — Вчера с презентации тебя унес какой-то раб из низшей касты программистов...
— Да? Я не заметила, — искренне сказала Пиф. Она и в самом деле почти не обратила внимания на человека, которым помыкала до самого утра.
— Да, — повторила Верховная Жрица. — От него до сих пор керосином разит, такой завшивевший...
У Пиф тут же зачесалось за ухом. Она украдкой поскреблась пальцем, хотя никаких вшей у нее, естественно, отродясь не было.
— Так и что с того? — спросила Пиф, все еще недоумевая.
— Что с того?! Да то, девочка моя, что плакали твои безбрачные!
Пиф поперхнулась.
— Неужели вы... вы что, думаете, что я?.. С программистом?..
— Он во всем сознался, — сказала Верховная Жрица. — Под пыткой он сознался во всем.
— В чем он мог сознаться?
— Тебе видней, — сказала Верховная и сжала губы.
— Он не мог ни в чем...
Пиф замолчала. Во-первых, она и сама не помнила событий вчерашней ночи. А во-вторых, если эта белобрысая образина (теперь она вспомнила, кто с ней был) наболтала... конечно, хвастался дружкам... Боги Орфея!..
— Ты лишаешься безбрачных, — сказала Верховная Жрица. — Я уже подала докладную. В бухгалтерии произведут отчисления. А как же иначе? Качество предсказаний может пострадать. И надлежит пресекать... Иначе же как?
— Да, — подавленно сказала Пиф. — Иначе никак. — И закричала прямо в лицо Верховной: — Сука!
Верховная слегка улыбнулась.
— Пшла вон, — проговорила она тихо, с невыразимым наслаждением. — Пшла... девочка моя.
Ворвалась, хлопнула дверью так, что чахлая традесканция пошатнулась на шкафу — едва подхватили ее чьи-то руки.
Растревоженным бульдогом, едва не вцепившись ей в ногу, повисла тетка Кандида.
— Куда? Барышня... Милая, родная... меня же прибьют за вас... Нельзя туда, нельзя! Ба-арышня!..
Дергаясь, острым локтем будто клюя тетку Кандиду в мягкую грудь:
— Отстань! Дура старая!
— Барышня... — позабыв с перепугу, где и находится, тетка Кандида взвыла (прежде прислугой была в богатом доме и на вздорных хозяйских дочек нагляделась).
Пиф стряхнула с себя служанку, кулаки стиснула, присела аж с натуги и заверещала страшно:
— Где он?!!
Беренгарий, ухмыляясь, сказал очень двусмысленным тоном, будто подразумевая нечто большее:
— Здеся...
Отшвырнув Беренгария, туда бросилась, куда кивнул.
— Сопляк! Дерьмо!
И понесла...
Программисты, кто в бараке был, с наслаждением слушали. Давно такого не бывало. Прямо роман.
Это чтобы младшая жрица, позабыв приличия, к программистам врывалась. Это чтобы пифия прилюдно грошового раба честила. Пусть в цивильном не сразу в ней пифию признаешь, да ведь главного это не отменяет: прибежала и орет. Аж визжит.
Нет, такого давненько не бывало. На памяти Беренгария вообще ни разу.
За нарами в два яруса, отгораживая их от двери, большой шкаф стоит, боком повернутый, будто еще одна стенка. Шкаф как башня крепостная — гигантский, дерева темного, массивного. В шкафу шмотки всякие, молью полупоеденные, поверх шмоток разные провода навалены — иной раз что-нибудь оттуда и сгодится. Ну и еще всякое разное барахло, несколько порнографических журналов такой древности, что сейчас их и смотреть-то смешно. А под самым низом свили гнездо мыши.
Роман, который не оставит равнодушным никого... Городская сказка, перенесенная на страницы и немедленно зажившая собственной жизнью. Поразительно точный срез нашей с вами действительности, чем — то напоминающий классическое `Собачье сердце` — но без злобы, без убивающего цинизма. Книга, несущая добро, — что так редко случается в нашей жизни.
Анна Викторовна безумно любила музыку, и в свои пятьдесят с лишним лет все с той же страстью, что и двадцатилетняя девушка вслушивалась в звуки незамысловатых мелодий. Даже оставшись без радиоприемника, она специально возвращалась домой через Александровский парк, чтобы насладиться мелодиями, доносящимися из находящихся рядом кафе. Но Анна Викторовна даже не подозревала, какие чудеса может сотворить с ней музыка…
Роман "Анахрон-2" нельзя четко отнести ни к одному из известных жанров литературы. Это фантастика, но такая реальная и ощутимая, что уже давно перетекла в реальную жизнь, сделавшись с ней неразделимым целым. В какой-то мере, это исторический роман, в котором неразрывно слились между собой благополучно ушедший в историю Питер XX столетия с его перестроечными заморочками и тоской по перешедшему в глубокий астрал "Сайгону", и быт варварского села V века от Рождества Христова. Это добрая сказка, персонажи которой живут на одной с вами лестничной площадке, влюбляются, смеются, стреляют на пиво или… пишут роман "Анахрон"…И еще "Анахрон" — это целый мир с его непуганой наивностью и хитроумно переплетенными интригами.
Альтернативная история, знакомо-незнакомые события, причудливо искаженные фантазией... Мир, где любое народное поверье становится реальностью... Здесь, по раскисшим дорогам средневековой Германии — почти не «альтернативной», — бродят ландскнехты и комедианты, монахи и ведьмы, святые и грешники, живые и мертвые. Все они пытаются идти своим путем, и все в конце концов оказываются на одной и той же дороге. Роман построен как средневековая мистерия, разворачивающаяся в почти реальных исторических и географических декорациях.
Действие дилогии «Завоеватели» и «Возвращение в Ахен» разворачивается в мирах Реки Элизабет — волшебных и в то же время реалистичных. Это история парадоксальных взаимоотношений Добра и Зла, воплотившихся в двухпоследних великих магов этих миров — вечных противниках, которые уже не могут существовать друг без друга...
В далекой-далекой галактике, на планете Эльбия, живет большая, богатая и знатная семья: дедушка – ветеран давней войны, отец – глава крупной корпорации, пятеро детей-подростков, а также множество слуг, собак и дальних родственников. Налаженный быт усадьбы всколыхнуло возвращение домой тетушки. Старшей сестры отца. Мало того, что она капитан космического корабля, на ней еще «висит» дело о контрабанде, а где-то в космосе остались ее многочисленные друзья и недруги…
Мечта Таша исполнилась: он наконец-то свободен, а рядом с ним любимая женщина. Казалось бы, живи и радуйся, но хранители, спасшие его с Лааной от смерти, не торопятся отпускать шерда на родину. Похоже, у них большие планы на молодого воина, способного пробуждать душу огня. Да только Ташу это совсем не нравится. Эртанд тоже получил желаемое: он находится на пути к Сердцу мира и попал в ученики к одному из сильнейших магов современности. Однако новые спутники, а главное – их методы, беспокоят его все сильнее.
Рассказ представляет собой дневник, в котором описывается непростая жизнь короля. Кандора Х прозвали Жестоким, но именно он делает всё, чтобы королевство не поглотила война, чтобы не казнили язычников и тёмных магов, чтобы его друг смог жениться на девушке более высокого социального положения. Сталкиваясь с очередным испытанием судьбы, он старается пройти его достойно и принять мудрое, справедливое решение.
Когда-то он был карманником. Теперь никому не нужный мальчишка работает прислугой в таверне маленького городка, обозначенного на карте самой северной точкой. Корабли заходят сюда, только когда сходит лед. Однажды, с началом судоходного сезона, в городе появляется странный незнакомец, швыряющийся деньгами. Паренёк, уставший от побоев, голода и несправедливости, не может удержаться от соблазна и крадет его кошелек. Но в нем оказываются не деньги... За ним начинается охота и он вынужден напрячь все свои силы, чтобы не попасться, остаться в живых, понять во что влип и какую приоткрыл тайну.
Коснувшись глиняного осколка, найденного на берегу океана, я перенеслась в первобытный мир. Там в ходу человеческие жертвоприношения, а местная фауна так и норовит тобой пообедать. Из-за прихоти древнего мага судьба у меня незавидная: выйти замуж за незнакомца или шагнуть в огонь во имя богов. Мужчинам древности неведома любовь, но значит ли это, что мой избранник никогда не полюбит? Я сделаю все, чтобы выучить язык и традиции, ведь только мне известна судьба, уготованная затерянному в океане острову. Но смогу ли я выжить, когда в самом сердце этого мира зреет заговор и он грозит уничтожить эти земли…
Множество людей по всему свету верит в Удачу. И в этом нет ничего плохого, а вот когда эта капризная богиня не верит в тебя - тогда все действительно скверно. Рид не раз проверил это на своей шкуре, ведь Счастливчиком его прозвали вовсе не за небывалое везение, а наоборот, за его полное отсутствие. Вот такая вот злая ирония. И все бы ничего, не повстречай Счастливчик странного паренька. Бывалый наемник сразу же почувствовал неладное, но сладостный звон монет быстро развеял все его тревоги. Увы, тогда Счастливчик Рид еще не знал, в какие неприятности он вляпался.
У каждого города есть свои легенды, если не фольклорные, то созданные каким-нибудь человеком. Самый обычный городской парк в воображении писателя превращается в место поистине фантастическое.В первой части сборника писательница Елена Хаецкая описывает истории, которые по ее мнению, могли бы происходить в самом центре Петербурга – в Александровском парке.Жанр «городская легенда» – это авторская сказка, действие которой разворачивается в современном городе, среди узнаваемых реалий.
Альтернативная история, знакомо-незнакомые события, причудливо искаженные фантазией… Мир, где любое народное поверье становится реальностью… Здесь, по раскисшим дорогам средневековой Германии – почти не «альтернативной», – бродят ландскнехты и комедианты, монахи и ведьмы, святые и грешники, живые и мертвые. Все они пытаются идти своим путем, и все в конце концов оказываются на одной и той же дороге. Роман построен как средневековая мистерия, разворачивающаяся в почти реальных исторических и географических декорациях.
Перед нами роскошная литературная игра, каких давно уже не было. Не мистификация, не пародия, не просто изящная стилизация, скорее остроумная и мастерски исполненная попытка еще раз написать “Героя нашего времени”, да так, будто вошедший в школьную программу и потому более-менее общеизвестный оригинал то ли вовсе никогда не существовал, то ли, напротив, сформировал лицо русской литературы на века, стал своего рода обязательным каноном, зная о существовании которого, невозможно, да и не нужно писать как-то иначе.Макс Фрай.