Синие фонари - [6]
Голос аль-Итра задрожал от волнения:
— Ты, очевидно, забыл слова Мустафы Камиля[10]: «Если бы я не был египтянином, то хотел бы стать им!»
— Не понимаю я этой философии, — закричал Мамун. — И вообще я по горло сыт пустой болтовней!
Тогда заговорил я, пристально всматриваясь в глубь улицы, сверля взглядом окутавший ее синеватый мрак:
— Что бы там ни было, а поражение англичан в этой войне мы могли бы рассматривать как нашу победу, как первый шаг к освобождению.
— Хуже, чем сейчас, нам вряд ли может быть. Поэтому любая перемена явится для нас благом, — сказал Мамун, глядя куда-то в пространство.
И тут я увидел стройную фигурку в черной мулаа, едва различимую в ночном мраке. Сердце мое бешено забилось. Все мы притихли и, не отводя глаз, следили, как она легкой скользящей походкой идет мимо.
Она встретилась со мной взглядом, и я понял, что улыбка, игравшая на ее губах, предназначается мне одному. И лишь когда она исчезла, до моего сознания дошли слова аль-Итра:
— Вы вот считаете нашими врагами иностранцев. А среди соотечественников врагов не видите. А ведь сколько вреда приносит всякая нечисть, преспокойно живущая среди нас.
При этом он уставился на меня, словно давая понять, что мои чувства к девушке в мулаа для него не секрет:
— Что ты скажешь на это, господин Фахим?
В задумчивости я ответил:
— Ты прав, господин аль-Итр.
— То есть как прав? Что ты хочешь сказать?
Я устало пробормотал:
— То, что сказал…
— Ты это искренне?
— Вполне, — ответил я, зевая.
V
Два дня я воздерживался от посещения кофейни.
На третий день вечером, сам не знаю как, я оказался у того дома в подозрительном, темном переулке. Это произошло помимо моей волн. Словно какая-то неведомая сила привела меня туда.
Снова я слышал хмельные голоса и бравурную музыку. Снова видел человеческие тени, которые крадучись пробирались по переулку…
Я ждал. И вдруг прямо передо мной возникла фигурка в дорогой мулаа. Она!
Девушка молча взяла меня за руку и ввела в дом. Безмолвно я следовал за ней.
Мы поднимались по лестнице. Пьяные голоса и музыка звучали все громче, все отчетливее. Она крепче сжала мою руку, нежно привлекая к себе. Мы шли, тесно прижавшись друг к другу, охваченные страстью.
Вот и последний, третий этаж. Она открыла дверь ключом, провела меня через прихожую… Я шел как во сне; мне казалось, что все это грезится…
Мы очутились в уютной, чистой комнате. Было тихо. Музыка едва сюда долетала. Комната была погружена в синий полумрак: окна ее выходили на набережную и, включив яркий свет, можно было нарваться на серьезные неприятности.
Красавица сбросила с себя мулаа и осталась в каком-то воздушном одеянии; грудь и плечи ее были обнажены. Она весело улыбнулась:
— Вот и моя квартира. Нравится?
— Очень! Но еще больше мне нравится хозяйка.
Она рассмеялась. Затем, легко ступая, приблизилась ко мне и посмотрела мне в глаза. Мы молчали.
О, эти глаза! Изумительные глаза!
Они отнюдь не были черными, большими, бархатными, которые так любят воспевать поэты. Ее глаза были узкими и миндалевидными, и я затруднился бы назвать их цвет… И все же они были необычайно хороши. В них светилась усталая нежность, томность, они пьянили и завораживали.
Я не мог оторвать взгляда от них, я пил их прелесть и чувствовал, что схожу с ума от любви и желания.
Обняв девушку, я с жадностью прильнул к ее губам…
VI
Я стал избегать встреч с друзьями, с каждым днем мне все труднее было с ними разговаривать. Я совсем потерял голову от любви, жил воспоминаниями о встречах и все чаще и чаще посещал девушку.
Однако посещения эти стоили недешево, а мое финансовое положение в то время было весьма плачевным. Я работал как каторжник, ограничивая себя в самом необходимом, и всеми правдами и неправдами добывал деньги. Но, переступив порог ее жилища, забывал о всех своих невзгодах. Там меня ждало блаженство.
Ее звали Наваим. Она была самолюбива. Грубоватая развязность и жадность — отличительные черты профессиональных проституток — не были свойственны ей, и это навело меня на мысль, что она из хорошей семьи.
Я никогда не сталкивался у нее с египтянами. Ее гостями были исключительно английские офицеры. Не скрою, встречи с ними причиняли мне жгучую боль. Но что я мог поделать? Только смотреть на них с ненавистью, больше ничего.
Спустя какое-то время я решил рассказать обо всем аль-Итру. Я надеялся, что он посоветует мне, как быть дальше, но он лишь посмеялся над моей любовью. Мало того, рассказал о ней всем членам нашего кружка. Я стал объектом злых насмешек, нередко вгонявших меня в краску. Как мог, я отшучивался и старался перевести разговор на другую тему.
Как-то вечером, когда я встал и, извинившись перед остальными, собрался уйти, аль-Итр тоже поднялся и последовал за мной. На улице он взял меня под руку.
Некоторое время мы шли молча. Затем он шутливо спросил:
— Куда держишь путь, о Фахим?
— Домой, о брат мой, — в тон ему ответил я.
— А ведь это неправда. Ты идешь к ней…
Я засмеялся:
— Ну и что же?
Он вдруг стал серьезен и важно изрек:
— Путь, на который ты вступил, чреват опасностями…
— Опасностями чревата вся жизнь наша, — все так же в тон ему ответил я, — а потому не стоит много о них думать и опасаться их. Лучше быть смелым и, пока молод, наслаждаться жизнью.
Под названием «арабская литература» подразумевается литература Египта, Ливана, Сирии, Ирака и других арабских стран Ближнего Востока.Советскому читателю известны некоторые образцы классической арабской поэзии и прозы, но он почти не знает современную арабскую литературу, показывающую жизнь народов арабских стран, борьбу арабов за свою свободу и независимость, активное участие простых людей Египта, Сирии, Ливана и Ирака в движении сторонников мира. Страны Арабского Востока, политическая судьба которых в последнее время сложилась по-разному, имеют общий литературный язык — язык художественной литературы, язык театра, кино, газет, журналов и радио.
О Египте, старом и новом, написано множество книг. Путешественники, побывавшие в этой живописной и яркой стране, любили делиться своими впечатлениями и часто издавали книги в ярких обложках с «живописными» названиями: «Улыбка сфинкса над Египтом», «Земля солнечного бога», «Египет — родина волшебства», «Египет — сад аллаха», и т. д.А сейчас перед вами книга о Египте, написанная египетскими писателями, и во всей этой книге вы не встретите ни одного упоминания о пирамидах, или о знаменитых колоссах Мемнона, или о сфинксе, или о прославленной красоте Нильской долины — ни слова о том, что издавна считалось гордостью Египта и привлекало сюда богатых туристов со всего света.Для детей среднего и старшего возраста.
Сборник «Египетские новеллы» составлен из произведений разных писателей — разных и по своему общественному положению, и по возрасту, и по художественной манере. В нем напечатано несколько рассказов старейшего египетского писателя, известного драматурга и новеллиста, действительного члена Египетской Академии Наук — Махмуда Теймура. Его рассказы не только широко известны египетскому или арабскому читателю, они переведены и на европейские языки. И здесь же, рядом с произведениями Махмуда Теймура, опубликованы рассказы молодого писателя Юсуфа Идрис, которому нет и тридцати лет.В «Египетских новеллах» мы найдем не много рассказов с борьбе с колонизаторами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.