Синдром колдуньи - [7]

- За что тебя ценю, так это за гиперответственность, - улыбнулся Артемий.

Намекает на шапку с помпоном, шарф до кончика носа и остальные приметные детали моего облика? Сам ведь просил потеплее.

- В следующий раз конкретизируй: шапка-ушанка – одна штука, валенки – по усмотрению, шарф не обязателен, - я смахнула с его плеч приставучие снежинки. Пока ждал меня у подъезда, те успели налипнуть. Выходит, машина мигала сама?

***

Покружив по городу, мы свернули на пересечении двух центральных улиц. Повороты-повороты, объезды, какие-то дворы… Я начала смутно беспокоиться.

- Куда ты везешь нас, Сусанин-герой?

- Спокойно, ребята, я сам здесь впервой, - последовал закономерный ответ. - Да шучу я, шучу, почти приехали. Трудно так сразу сориентироваться. Летать-то я сюда летал, а ездить – ни разу не ездил.

Машину оставили у подъезда незнакомого дома. Я задрала голову повыше и, наконец, поняла, где мы находимся: самый густонаселенный район, пять домов здесь в десять, а один даже в пятнадцать этажей. Многие в шутку обзывали это место «Сити», по аналогии с Москвой. На мой взгляд, очень далекое от истины сравнение, но среди местных прижилось.

- Это такой оригинальный способ пригласить в гости?

- Ты прекрасно знаешь, где я живу, - не поддался на провокацию Воропаев. - Нам на пятнадцатый. Пешком или на лифте?

- На пятнадцатый? Конечно, на лифте!

Выйдя из лифта, мы отыскали ведущую на чердак дверь. Замок одиночно щелкнул и свалился на пол, Артемий спрятал его в карман, сотворив взамен слабенький морок. Будем возвращаться, запрем по-человечески. Мы поднялись на чердак, а оттуда, через люк, с которым управились столь же ловко, выбрались на крышу. В безветренный морозный вечер здесь было гораздо холоднее, чем во дворе.

- Как красиво…

С крыши самого высокого здания города открывался потрясающий вид. Россыпь цветных огней, дома как большие коробки. Ползущие по узким полоскам дорог автомобили отсюда казались букашками. Приглядевшись, я смогла различить парк. Где-то рядом должна быть наша больница. Небо удивительно чистое, без единого облачка – завтра опять будет холодно, – напоминало разлитые чернила. Вроде бы давно стемнело, но еще нет той глубокой ночной черноты. Звезды… никогда не умела подбирать к ним достойного сравнения. «Бриллианты», «мириады парящих светлячков», «мерцающие искры» и прочие не сумеют отразить красоту и величие это чуда-бесконечности. Целая вселенная над нашими головами. У каждой звезды свой облик и своя жизнь – совсем как у людей: одна большая и яркая, другая крошечная и почти не видна. Кто-то живет в созвездии, кто-то предпочитает одиночество. Сияние большинства скрадывается огнями города, но те, кому удалось пробиться, ничуть не тусклее этих самых огней.

- Не замерзла? – Артемий подстраховывал меня сзади, не подпуская слишком близко к краю.

- Нет… Спасибо. У меня слов не хватает… так красиво… потрясающе…

- Я приходил сюда, когда становилось совсем туго, - признался он, - или когда выпадало свободное время. Встречал рассвет, думал… о разном… Точно не холодно?

- Вашими стараниями, нет, - вспомнила я давний разговор. Хотя какой там давний? После зимних каникул дискутировали, а словно в другой жизни.

Не знаю, сколько мы простояли так, обнявшись и любуясь вечерним городом. Просто быть вместе, неважно, где и когда. Молчать, потому что не требуются слова.

Опустив голову на плечо Артемия, я взглянула на звездное небо.

- Когда мы с Анькой были маленькие, то часто ездили к маминой двоюродной сестре, тете Вале, она тогда жила в деревне под Тверью. Гостили летом в основном, на каникулах. Днем носились, как угорелые, а по вечерам, когда темнело, выбегали во двор и ждали, пока загорятся звезды. Комары грызут, мы чешемся, но стоим и ждем первой звезды.

- Зачем?

- Такая игра: кто первый увидел эту самую звезду, мог загадать желание, и оно сбудется, - рассмеялась я, пряча в шарфе кончик носа. - Маленькие были, глупые. Кто знает, какая первой вылезла? Тетя Валя рассказывала о… местном поверье, что ли? «Единственная видная звезда мечту заветную исполнит да путь верный укажет». Есть ведь такое выражение «счастливая звезда», вот люди и придумали себе поверье. Уже потом я наткнулась на короткую притчу, но скорее назидательного, чем мистического плана. Она так и называлась: «Звезда Счастья».

- Расскажешь по дороге домой? – попросил он.

- Да я и сейчас могу.

Однажды все человеческие чувства собрались вместе. Горе и Радость, Страх, Злоба, Удивление и Восторг, Сомнение и Уверенность. Скука, Ревность, Безумие, Равнодушие, Зависть, Любовь и Ненависть – всех не перечесть. Собрались они и стали спорить: кто главнее? Чья власть на Земле сильнее? Кто больше места в человечьем сердце занимает?

- Я - самое сильное чувство! - заявила Зависть. - Не родилось еще на свете человека, который никому и никогда не позавидовал!

- Нет уж, сестра, я сильнее тебя! – скрипнула зубами Злоба. - И часа рода людского без меня не прошло!

Сестрицы вцепились друг другу в глотки, насилу Смелость и Терпение растащили их.

Слово взяла Ненависть.

- Если и есть на свете сильные чувства, то я среди них первая! - прорычала она, сверкая совиными глазищами. - Даже самый добрый и отзывчивый способен ненавидеть. Никто и ничто не сможет пресечь мою власть!