Синдикат киллеров - [7]

«Они» приняли Гришу за меня...» Помощник ведь и близко не соответствовал роли двойника. И ростом хоть и не намного, а пониже, и фактурой по­крепче, жилистый был... Был, да... А вот лицо худое, аскетическое, и с прической тоже не густо. И это уже получается поближе. Если они стояли рядом, то, конечно, были непохожи. Но если Гриша сидел один, да еще спиной к окну и тяжелые шторы, как и сейчас, полузакрыты, — то вот она и причина...

И еще. Ведь как бывало до сих пор? Свой приезд или прилет в столицу Молчанов всегда предварял телефонным звонком сюда, в гостиницу. И сам же заглядывал к Валентине Петровне со свертком. Это была их давняя милая традиция, которой Молчанов никогда не изменял. Такой приятный пустячок. А сегодня, торопясь на совещание и понимая, что Грише как помощнику там, в сущности, делать будет все равно нечего, послал к администраторше именно его. И выходит, тот, кто за ним охотился, знает об этой молчановской традиции. Его выследили, проводили в номер и убили, не догадываясь, что убили совсем другого человека.

Поняв это, Молчанов вдруг почувствовал, как спина его стала покрываться холодным потом. А если этот убийца уже догадался о своей ошибке? И может быть, он снова тут, в этом номере, и только ждет момента, когда его жертва останется в одиночестве?..

Подчиняясь не разуму, а, скорее, инстинкту, Молчанов сбивчиво извинился перед майором и попросил разрешения пройти в ванную. Взглянув на себя в зеркало, он перепугался: глаза — навыкате, в лице — ни кровинки и кожа стала какого-то непонятного зеленого цвета.

Он быстро скинул тяжелое пальто, пиджак и рубашку и сунул голову под струю холодной воды, а потом энергично растер щеки и темя махровым полотенцем. Снова медленно оделся и взял с подзеркальника в прихожей свою папку с документами — все остальное теперь уже не представляло ни малейшей ценности — и вернулся в комнату.

Двое рослых мужиков в серо-зеленых халатах уже положили труп Гриши в целлофановый мешок, подняли на носилках и понесли к двери.

Молчанов объяснил майору, что, к сожалению, в данный момент ничего к сказанному добавить не может, к тому же у него назначена важная встреча с Леонидом Ефимовичем Дергуновым, ну кто же его не помнит, бывший зам министра станкостроения, а теперь генеральный директор гигантского концерна, а кроме того, не исключено, что на этой встрече будет сам новый премьер Силаев. Молчанов поднял глаза к потолку, и майор понял, на каком уровне должна состояться встреча. А когда понял, то соответственно и отреагировал: «Вы свободны...»

Майор отпустил Молчанова, хотя сам остался, чтобы дождаться муровцев, ибо это должно было проходить по их ведомству. И следователь прокуратуры должен был приехать с минуты на минуту.

Молчанов действовал как сомнамбула. Он по­звал Егора и сказал, чтобы тот немедленно шел к машине и отпустил ее. Егор, естественно, спросил почему. Не терпя возражений, Молчанов приказал Егору взять первого попавшегося левака и отъехать с ним на набережную. Охранник пожал плечами, чувствуя какую-то бестолковость в мыслях и приказаниях своего шефа, и вышел. Молчанов же дождался, пока санитары с тяжелыми носилками при­близились к лифту, который находился в противо­положном конце коридора, и в номере остались лишь несколько человек в милицейской форме.

И вот тогда он, ссутулившись и словно стараясь быть ниже ростом, незаметно выбрался из гостиницы в сторону Кремля, к востоку, оттуда позвонил Егору и сказал, чтобы тот вернулся в номер, дож­дался составления милицейского протокола, ответил на все абсолютно ненужные вопросы, а потом тихо смылся в аэропорт и вернулся домой. И там осел и затаился. А где он сидит, никому из этих ми­лицейских ищеек знать не нужно. На невнятный вопрос, а что будет с ним, хозяином, Молчанов быстро ответил, что он, как только сможет, немедленно даст знать. А пока — тишина. Пауза. Вот так.

Владимир Иванович тут же остановил частника и, предложив тому фантастическую сумму, уговорил ехать в Домодедово.

А в порту Молчанов прошел к дежурному по по­садке, переговорил, и тот, узнав, кому требуется не­медленная помощь, подкрепленная толстой пачкой купюр, не только оформил билет до Читы на самый ближайший рейс, но и сам проводил клиента. Словом, через полчаса с небольшим Молчанов, замешавшись в толпе отлетающих, прошел на посадку и тихо поднялся на борт пассажирского лайнера «ИЛ-62».

4

В буфете на седьмом этаже за одним из пластмассовых столиков сидел плохо выбритый кавказский человек средних лет и, часто облизывая губы, пил прямо из бутылки ряженку. С того места, где он находился, хорошо просматривался длинный коридор. Он уже видел, как в глубине коридора, поближе к месту, где сидела за своим столом горничная, забегали вдруг люди, потом появилась милиция, а еще позже санитары вынесли из номера носилки с тяжелой поклажей и потащили к лифту в противоположном конце коридора. Потом и разный другой народ стал выходить и осталась в номере, на­верное, одна милиция.

К небритому подошел поднявшийся по внутренней лестнице приятель помоложе, громко гортанно по­здоровался на своем непонятном языке — так, видно, надо было понимать его интонацию и жесты. После чего придвинул ногой стул и сел спиной к коридору. Небритый подвинул товарищу свежую бутылку ряженки, и тот, сильно встряхнув ее, отколупнул лиловую крышечку и стал пить, как пьют на Кавказе вино — не прикасаясь губами к горлышку.