Символика цвета - [9]
Поскольку и вербализация, и опредмечивание относятся преимущественно к функции сознания, то моделирующий его белый цвет в христианстве имеет наиболее существенные значения.
Это признак святости, чистоты, невинности и божественного света. Возможно, в связи с этим византийские писатели часто говорили о белизне истины, то есть о белизне сознания как архетипического символа христианства. С античности белый цвет имел значение отрешенности от мирского (цветного) и возвышенности буквально эпического стиля. Эту символику он сохранил и в византийском эстетическом сознании: светоносность, «родство с божественным светом».
Отрешенность от мирского, близость к божеству символизировали и ангельские одежды. Так, белые облачения несправедливо казнимых мужей на фреске Дионисия в Рождественском соборе Ферапонтова монастыря – символ невинности. На иконах и росписях многие святые и праведники изображены в белом. Тут и белые пелены, повивающие тело новорожденного Христа, в образах «Рождества Христова», и белые одеяния души Богоматери в иконах «Успение».
Белый цвет света означает жизнь (от близости к дневному свету), чистоту, невинность, божественность и само христианство. В христианской традиции нередко белое вообще обозначает родство с божественным светом. Так, чаще всего белый цвет символизирует божественный свет Бога Отца. За этим же цветом закреплен в канонах иконописи цвет Богоматери и Святых Девственниц.
В белом изображаются праведники, ибо всей своей жизнью они чтят традиции христианства. Белый цвет – очищенная душа, радость, чистота, девственность, святая жизнь. Поэтому белое носят во всех ритуально важных случаях: крещение, конфирмация, помолвка, брак, смерть. У новокрещеных существовал обычай в течение 8 дней ходить в белых одеждах, дабы всем было видно, как они блюдут чистоту, почитая символ веры и традиционность ритуалов.
В католичестве установлены белые литургические цвета для церковных праздников: Рождества, Пасхи, Вознесения Марии, а также святых, – не связанных с кровавыми событиями. Поэтому священник надевает белые одеяния на все указанные службы, а также при конфирмации. Ибо конфирмация – приобщение к миру взрослых, к миру знания и сознания; и белый цвет здесь уже выступает как их ипостась. Вероятно, с этими же значениями связан и белый цвет одеяний Папы Римского.
В исламе белый цвет света – цвет Аллаха, отсюда белые чалмы, шаровары ортодоксальных исламистов, знамена их воинов. Однако главное условие белизны (как и в иудаизме) – чистота одежды, а не ее окраска.
Шотландский востоковед Уильям Робертсон-Смит, описывая традиционные устои арабов, отмечал: если мужчина опозорит себя нарушением традиционного обычая или этикета, то его лицо чернеет; когда же он восстановит свою честь, оно опять становится белым. То есть, снова подтверждается правило соответствия семантики белого цвета и традиций прошлого. И в исламе же с позиций гендера белый цвет также остается женственным. Как сказано в «Тысяче и одной ночи»,
В средневековой символике серебристо-белый имел такие значения, как Луна, женский принцип, девственность. Белый цвет связывался с серебром и ртутью. У алхимиков Луна символизировала «очищенные качества».
В те же времена вновь расцвели магические действия «посвященных». Считалось, что эти действия могут совершаться либо с помощью небесных сил (Бог, ангелы, святые и т. д.), либо с помощью нечистой силы (дьявол и его окружение). В первом случае магия называлась белой, а во втором – черной.
В Средние века белые одежды в миру носили преимущественно те, кто хотел «выказать чистоту и неподкупность сердца», что в хроматизме интерпретируется как проявление сознательного следования традициям общества. Белые флаги вывешивали и над тюрьмами, когда там не было преступников – в знак чистоты и милосердия. Белый флаг символизировал капитуляцию, перемирие, дружбу и добрую волю. Ибо белый цвет всегда сублимировал всю женственность нашего мира в ее обычных условиях существования.
В Новое время белыми стали называть монархистов (в период французской революции 1789–1794 гг.), это название являлось производным от цвета знамени сторонников короля. В Новейшее время (в период Гражданской войны 1918–1920 гг.) оно было перенесено на противников красных (большевистской власти в России).
Основное социальное значение белого осталось практически неизменным: цвет примирения, политической нейтральности – он принят во всем мире с одинаковым значением (флаг парламентера – белый). Таким образом, символическое значение белого флага вполне согласуется с семантикой белого цвета: традиционность, мир, социальность.
Природа белизны
По своей природе белый цвет как бы нейтрализует действие полихромных цветов, да и вообще весь материальный мир. Не зря же во многих культурах существуют метафорические маркеры: белоснежная зима, белая память прошлого, леденящие просторы. Поэтому может быть легко понято и достаточно частое соотнесение белого цвета с пустотой, бестелесностью, выцветанием, с ледяным молчанием…
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Китай все чаще упоминается в новостях, разговорах и анекдотах — интерес к стране растет с каждым днем. Какова же она, Поднебесная XXI века? Каковы особенности психологии и поведения ее жителей? Какими должны быть этика и тактика построения успешных взаимоотношений? Что делать, если вы в Китае или если китаец — ваш гость?Новая книга Виктора Ульяненко, специалиста по Китаю с более чем двадцатилетним стажем, продолжает и развивает тему Поднебесной, которой посвящены и предыдущие произведения автора («Китайская цивилизация как она есть» и «Шокирующий Китай»).
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
Монография посвящена осмыслению пространственных и семантических «лабиринтов» городской культуры (пост)постмодерна с позиций цифровых гуманитарных наук (digital humanities), в частности концепции фрактальности.Понятия «фрактал», «фрактальный паттерн», «мультифрактал», «аттракторы» и «странные петли обратной связи» в их культурологических аспектах дают возможность увидеть в городской повседневности, в социокультурных практиках праздничного и ночного мегаполиса фрактальные фор(мул)ы истории и культуры.