Симфония апокалипсиса - [67]

— Да, сенешаль, сенешаль…

— Кроме того, — постарался разрядить атмосферу Шуман, — в случае, если кто-то из трех постоянных членов Высшего Совета не может присутствовать на нем, третьим по тому же «Тайному Уставу» становится казначей.

При этих словах чернобородый мужчина, сидевший по левую руку от Магистра, встал и поклонился.

— Казначей ордена Жоффре Биссоль, к вашим услугам.

Джеб поклонился в ответ, но тут же поднял голову:

— Ваша светлость, что ставится мне в вину?

— В вину? — переспросил Великий магистр. — В вину? С чего вы взяли, дорогой Жоффре?

— Арман, — поправил Магистра Джеб.

— Дорогой Жоффре, никогда не указывайте главе ордена на его ошибки. Тем более что никакой ошибки не было, — холодно произнес Магистр.

— Но… — выдавил из себя Джеб. Картина собственной головы в стеклянном сосуде до сих пор не отпускала его.

— Достаточно, — махнул рукой Великий магистр. — Достаточно пытать неизвестностью нашего собрата.

— Сеньор командор… Прошу прощения, ваша светлость, бывший командор, мы должны сообщить вам две вести. Одна — печальная, — почти нараспев говорил Шуман, — другая…

— Проще, хранитель. Сенешаль ордена Жоффре де Сен-Омер погиб, — отчеканил Магистр. — Точнее, погиб бывший сенешаль. Нынешний стоит перед нами.

Джеб почувствовал, как у него подгибаются колени.

III

— Ну а далее, — продолжал человек, которого назвали Гуго де Пейном, — как во времена старых добрых и ушедших в небытие монархий: Le Roi Est Mort, Vive Le Roi![39] — Сенешаль мертв, да здравствует сенешаль! — с этими словами он протянул Джебу золотой кубок с вином и взял в руки такой же, наполненный доверху. Подняв его, он провозгласил:

— Я пью за ваше здоровье, дорогой Жоффре де Сен-Омер!

— Да здравствует сенешаль! — хором воскликнули хранитель и казначей, поднимая свои кубки.

Голова Джеба пошла кругом. Он пытался хоть как-то понять происходящее, но у него ничего не получалось.

— Ваша светлость… — выдавил он из себя с трудом.

— Когда мы в самом узком кругу, Жоффре, я для тебя Гуго. Как оно и было на протяжении уже девяти веков.

Джеб не смог назвать Магистра по имени, но у него хватило сил, чтобы спросить:

— А что же случилось с моим предшественником?

— Ты же понимаешь, друг мой, что мы не могли выставить его голову на всеобщее обозрение. Если у нас происходят нестыковки, об этом должны знать только мы. Мы трое. Здесь — и нигде больше. Он — покойный де Сен-Омер — вел себя слишком… плебейски. Да. Вместо того, чтобы быть повелителем всех этих многозвездных генералов, он упивался сознанием того, что может быть с ними на равных, — криво улыбаясь, объяснял Великий магистр. — На равных! Ничтожество! Равных нам нет и не может быть! Вот судьба и Властелин решили, что ему пора уйти. И он ушел.

— Погиб? — уточнил Джеб.

Магистр кивнул.

— Но как? Или это секрет?

— Среди сидящих в этом скромном зале секретов друг от друга нет. И быть не может, — назидательно произнес де Пейн. — Он был еще далеко не стар, но ведь и далеко не молод. Однако с наслаждением предавался своей страсти — подводной охоте на гигантских морских угрей. Нередко со своим другом, кстати, рыцарем ордена, Жаком Ивом Кусто. До самой смерти Кусто девятнадцать лет назад. Да…

Магистр задумчиво и неспешно отпил вина из бокала.

— А лучшее место для такой охоты, как мне рассказывал сам Кусто, это Калифорнийский залив у берегов Мексики. Но там же можно чаще встретить не угря, а большую белую акулу, — отчеканил он и добавил, стиснув зубы: — Белую смерть.

IV

— Но это ведь игра в рулетку, — заметил Джеб. — Акула могла появиться в нужной точке, а могла охотиться и где-то еще.

— Если прикормить этих тварей мясом и кровью с бойни, они еще часа три будут крутиться вокруг этого места, — с усмешкой ответил Магистр. — Что, собственно, и произошло.

— А тело? — спросил Джеб. — Что с ним?

— Какое тело? — рассмеялся де Пейн. — Один из телохранителей, тот, что остался в живых, рассказал, что чудовище метров восьми просто перекусило бывшего сенешаля пополам, затем проглотило его в два захода. И успело заодно пообедать вторым телохранителем. Взрослый человек должен выбирать себе взрослое хобби, — назидательно добавил он.

— Но все же, ваша светлость, почему я? — Николсону вполне понятно не давал покоя этот вопрос.

— Мы оценили твою работу, брат Жоффре. Твою изобретательность. Мы оценили и партию, расписанную для того, чтобы столкнуть Турцию и Россию. Идея сбить русский штурмовик была блестящей. Не менее блестящей, чем поставить начальника генштаба Турции Хулуси Акара перед выбором: играть в нашу игру или быть сданным президену Эрдогану в качестве дирижера военного путча… И напрячь отношения Турции с Россией, Европой и Штатами до предела. Но меня удивляет другое: как ты мог в армии быть всего лишь капралом?

— Не так уж странно, Гуго, — усмехнулся хранитель. — Один из наших козырных тузов — самых козырных за все время существования ордена! — на фронте был ефрейтором. Но ведь зато потом!.. Семьдесят с лишним миллионов трупов!

— Ну, — махнул рукой Магистр, — это если считать по-еврейски. Надеюсь, этими словами я вас не обидел, брат казначей? Но согласен, бывший ефрейтор поработал неплохо. Не будь он таким самовлюбленным эгоманьяком, остался бы в живых, да еще и в роли сенешаля ордена. Что ж, капрал, хочется верить, что вы не уступите в эффективности покойному фюреру.