Силуэты - [5]

Почему же стало возможным это соединение популярности изложения с большей сложностью содержания?

Ответить на это не трудно: в последний период Луначарский имел перед собой других читателей и слушателей, чем вначале. Для массовой аудитории конца двадцатых, начала тридцатых годов уже не представляло трудности то, что было для нее недосягаемым в 1918–1923 годах.

Не задумываясь над этим специально, Луначарский — человек партии, «массовик», пропагандист и агитатор — неразлучно сопровождал своих читателй на их восходящем пути к культуре. Это привело его в конце жизни к мысли о продолжении той же работы в новой форме. В более отдаленном будущем — года через два-три — он намерен был приступить к биографии Гёте, которую готовил, в сущности, на протяжении всей своей жизни (в 1931–1933 годах, уже тяжело больной, он обновлял прежние размышления, изучая все значительнейшие исследования современных «гётеведов»), Ближайшей же работой Луначарского должна была в то время быть книга о другом великом человеке: он подготовлял биографию Фрэнсиса Бэкона специально для издания в серии «Жизнь замечательных людей». Написать он успел лишь предисловие (впервые публикуемое в настоящем сборнике) и две первые главы, и эти главы показывают, как много мы потеряли, оттого что смерть не. дала довести этот труд до конца.

Конечно, перед составителем сборника стояла очень трудная задача — отобрать полтора десятка биографических очерков и речей Луначарского, перечень произведений которого — только изданных и только о литературе и искусстве, — включает 1626 наименований (в библиографии доктора филологических наук К. Д. Муратовой).

При составлении книги приходилось учитывать также объем работ, сообразовываться не только с их значительностью, но и с тем, чтобы представить их в возможном разнообразии. Так, например, очень интересный очерк об Александре Блоке занял бы собой почти пятую часть всей книги и потому не мог быть в нее включен.

Напомним, что даже издаваемое Академий наук СССР восьмитомное собрание сочинений Луначарского о литературе и эстетике далеко от полноты. Понятно, что состав одного небольшого тома избранных работ всегда будет до известной степени спорным. Мы уверены, однако, что каждый из помещенных здесь «силуэтов» будет интересен нашему читателю, который хочет составить себе представление о жизни в них изображенных замечательных людей, а все эти очерки, вместе взятые, дадут известное представление об их авторе как писателе-биографе.

В заключение нам остается сказать, что Луначарский, так много писавший о жизни людей прошлого и о современниках, не оставил почти ничего написанного о своей собственной жизни. М. Горький (переписка по этому вопросу хранится в архиве Горького) убеждал его писать мемуары, но Луначарский отшучивался тем, что мемуары — «дело отставное», что если врачи не избавят его от тяжелой болезни и он будет лишен возможности активно участвовать в жизни, тогда он и возьмется за автобиографию и вообще за воспоминания. Однако этого не случилось: своей текущей литературной и политической деятельностью Луначарский был занят до дня смерти.

В приложении к настоящему сборнику публикуются отрывки, имеющие автобиографическое значение, и краткая биографическая справка. Этими материалами приходится довольствоваться, пока не появится жизнеописание Луначарского, выдающегося деятеля советской культуры — одного из замечательных людей нашего времени.

Я. Сац

ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ ЛЕНИН

Первоначальный текст очерка был написан в 1919 г. для книги «Великий переворот», которую Луначарский по рекомендации М. Горького готовил для издательства Гржебина. Первый том, переданный издателю, был, по выражению автора, «в сущности предварительным» и был дан лишь для ознакомления. «Книгу постигла, однако, странная судьба, — сообщает далее Луначарский в предисловии к 1-му изданию своей брошюры «Революционные силуэты» (1923). — В то время как обстоятельства сделали для меня невозможным продолжение работы и я скоро убедился, что писать воспоминания в то время, как ни один акт революции не остыл и мы живем в самом ее горниле, попросту невозможно… — издатель Гржебин, неожиданно для меня, опубликовал 1-й том предполагавшихся воспоминаний». «Я считаю необходимым, — заключает Луначарский, — отметить здесь эти факты во избежание недоразумений в оценке моей книги».

В 1923 году когда московское издательство «Транспосекция» решило издать «Революционные силуэты», поместив среди других и настоящий очерк, Луначарский смог лишь в некоторой мере «перередактировать их», так же как и текст 2-го издания «Революционных силуэтов», выпущенного Укргосиэдательством в 1924 году. При этом Луначарский отмечал, что по-настоящему очерки следовало бы совершенно переработать.

История текста достаточно объясняет, почему в обоих изданиях, почти не разнящихся между собою, так много неисправленных очевидных ошибок стенографической записи и опечаток. Все же очерк представляет ценность именно как беглый, но характеристический набросок к портрету Ленина, сделанный писателем, видевшим живого Ленина, подобно тому как мы дорожим карандашными набросками, сделанными с натуры художниками, современниками Ленина.