Силуэты - [4]

Луначарский, разумеется, нимало не преуменьшал роли тех специальных научно-монографических или частных исследований, чтение которых требует более или менее высокой предварительной подготовки. Сам человек науки, он умел ценить напряженный и кропотливый труд, без которого невозможен прогресс специального знания, невозможно и повышение всего общественно-образовательного уровня. Но трудно преодолимый способ изложения он считал и в научных работах лишь в той мере оправданным, в какой он необходим. И конечно, Луначарскому было совершенно чуждо ученое щегольство, терминологическое кокетство или стремление отгородиться мудреными формулировками, как прочной оградой от «непосвященных».

Идеал общедоступности всей науки, вероятно, недостижим до конца, но к перемещению границы между общедоступной и малодоступной литературой необходимо стремиться; это выгодно и для самой науки, особенно для науки социальной, гуманитарной.

Пример такой выгоды дают многие работы самого Луначарского. Они обращены к массам, но автор не только высказывает (как это часто бывает в популяризациях) уже ранее добытые истины, а открывает нечто новое — здесь же, думая вместе с читателями. Это творчество, и оно сообщает очеркам — «силуэтам» или «этюдам» — Луначарского живость, свежесть и непосредственность. Специалист по тому или иному вопросу находит в них открытия глубокие при внешней простоте и стройность внутренней формы при почти импровизационности литературного стиля. Рядового читателя они радуют тем, что, давая много сведений, не облечены в трудно пробиваемую словесную скорлупу, которой так часто пользуются цеховые ученые, чтобы не дать растечься внутренне бесформенному и жидкому содержанию своих сочинений. Простота и искренность чувства привлекательны в работах Луначарского для его читателей. Сам же Луначарский как исследователь черпал силы в том, что думал не только для масс, но и вместе с массами, разделяя их радость от общения с духовными ценностями, от нового открытия прежде неизведанного, от участия в создании новой культуры.

В настоящем сборнике публикуется речь Луначарского на празднике по случаю открытия памятника Радищеву в 1918 году. Конечно, эта краткая речь не может заменить ни специальных исторических, философских, текстологических исследований, ни научных биографий, построенных на данных специальных трудов. Но облик великого революционера-писателя, обрисованный Луначарским, отражает с такой непосредственно ощутимой силой освежающую грозу Октября, эта речь так насыщена стремлением революционного народа узнать и возвеличить людей, некогда живших для него, что никакие, пусть самые основательные, книги также не могут заменить собой этой небольшой речи в нашей биографической литературе о Радищеве. Эта речь — памятник Радищеву и памятник великому по своему всемирно-историческому значению этапу нашей культуры.

Есть еще одна сторона в литературной деятельности Луначарского, на которую надо указать в связи с настоящей книгой: ее общественно-воспитательное значение.

Если часто говорится о примере, который дают читателю положительные герои повестей, романов, драм, то ведь то же можно сказать с не меньшим основанием о «главных персонажах» биографических сочинений. Даже простое и сухое изложение событий, скажем, жизни Чернышевского, и рассказ о том, как ой поступал во всех тяжелейших обстоятельствах, не может не произвести сильного впечатления — особенно на молодых читателей, к которым литература в первую очередь обращается. Еще больше получает читатель от живого повествования, свойственного биографическим очеркам и силуэтным портретам, написанным рукой Луначарского. Действенность этих работ усиливалась оттого, что пронизывающий их просветительный дух выражал себя не в поучающих словах, не в морализующих тирадах и предписаниях, а воплощался в объективные образы жизни и деяний великого человека, о котором Луначарский рассказывал. Луначарский никогда не обращается к своему читателю с призывом: будь таким, как Пушкин, будь таким, как Чернышевский! — ведь кому это может быть по силам? Но и не помышляя о прямом подражании, молодой читатель испытывает влияние личности выдающегося человека, участвуя с ним во всех его печалях и радостях, неудачах и победах. Он научается думать, круг его чувств расширяется. И, оставаясь самим собой, человек становится богаче, чем был.

Работы Луначарского, собранные в предлагаемой читателю книге, очень разнообразны по стилю, по объему, наконец, по содержанию: одни больше затрагивают конкретные факты из личной жизни выдающегося человека, которому посвящены, в других преобладает общий, характеризующий всю его жизнь материал. Но при всем этом все они относятся к жанру биографических «силуэтов» и своим различием лишь подтверждают, как велико возможное в этом жанре литературное разнообразие.

Отметим еще одну особенность, также очень характерную: работы, относящиеся к последним годам жизни Луначарского (частью собранные им в книге «Юбилеи»), в сравнении с работами первых лет (частью собранными им в книгах «Революционные силуэты» и «Литературные силуэты») отличаются большей полновесностью, обстоятельностью, в них больше исторических и культурных ассоциаций, но и они сохраняют общедоступность.