Сильнее страха - [38]

— Вы мне сказали, что он сознательно похоронил себя в этой дыре. Я исполнил его последнюю волю буквально: теперь он покоится под своими розовыми кустами. Как мне поступить теперь?

— Оставайтесь у Мортона до следующих распоряжений.

— Надеюсь, это ненадолго. Невеселое местечко!

— Я перезвоню вам через несколько дней. А вы пока постарайтесь не попасться на глаза местным жителям.

— Никакого риска, эта лачуга стоит буквально на краю света.

Но Арнольд Кнопф уже повесил трубку.

Мужчина поднялся на второй этаж, зашел в ванную, улыбнулся своему отражению в зеркале и осторожно потянул за бороду и седую шевелюру. Без того и другого он стал выглядеть лет на двадцать моложе.

9

— Вы знаете о прошлом своей бабки гораздо больше, чем сочли нужным мне рассказать, — начал Эндрю, садясь рядом со Сьюзи в читальном зале библиотеки.

— Я поменяла место не для того, чтобы вы пристраивались рядом.

— Это еще надо доказать.

— Вы ни о чем меня не спрашивали.

— Тогда спрошу сейчас. Какие детали в истории Лилиан Уокер вы от меня утаили?

— А вам-то какое дело?

— Никакого. Возможно, я пьяница, у меня мерзкий характер, но в своем ремесле я мастер. Должно же быть в человеке хоть что-то хорошее! Хотите, чтобы я вам помог? Да или нет?

— На каких условиях?

— Я посвящаю вам несколько недель. Если нам удастся доказать невиновность вашей бабушки и если это будет представлять какой-то интерес, я требую эксклюзивного права на использование сюжета и публикую все, что сочту нужным, без вашей редактуры и одобрения.

Сьюзи молча собрала свои вещи, встала и ушла.

— Надеюсь, это шутка? — спросил Эндрю, нагнав ее. — Вы что, не намерены даже обсуждать мои условия?

— В читальном зале разговаривать запрещено. Идите за мной в кафетерий и помалкивайте.

Сьюзи купила пирожное и подсела к Эндрю.

— Вы едите что-нибудь, кроме сладкого?

— А вы пьете что-нибудь, кроме спиртного? Ваши условия принимаются, но с одной оговоркой. Права на редактирование вашего текста я не требую, но прочитать, прежде чем он пойдет в печать, могу.

— Заметано, — сказал Эндрю. — Дед рассказывал вам о своих поездках в Берлин?

— Дед со мной почти не разговаривал. А почему вы спрашиваете?

— Потому что он там, вероятно, вообще не бывал. Но как тогда понимать фразу этого Эштона? Вы — мастерица расшифровки, вам и карты в руки.

— Я бьюсь над смыслом этого письма с тех пор, как оно ко мне попало. Чем я здесь, по-вашему, все время занимаюсь? Кручу слова так и сяк, переставляю согласные и гласные, даже прибегла к компьютерной программе — а воз и ныне там.

— Вы что-то говорили о бабушкиной записке. Не покажете?

Сьюзи достала из сумки папку-скоросшиватель, осторожно вынула страничку и подала Эндрю. На ней рукой Лилиан было написано:

ВУДИН РОБЕРТ УЭТМОР

ПОРТНОЙ ФИШЕР СТОУН

— Что за четверка? — спросил Эндрю.

— Их не четверо, а трое. Уильям Вудин был при Рузвельте министром финансов. О Роберте Уэтморе я ничего не нашла, слишком распространенные имя и фамилия! Знали бы вы, скольких врачей зовут Робертами Уэтморами — с ума сойти! Что касается портного из Фишер Стоун…

— Где находится Фишер Стоун?

— Понятия не имею. Я проверила все прибрежные городки Восточного и Западного побережий — там таких нет. Даже Канаду проверяла — тоже ничего.

— Как насчет Норвегии и Финляндии?

— То же самое.

— Я попрошу помощи у Долорес. Если на свете есть даже крохотный хуторок с таким названием — даже в Занзибаре или на затерянном в океане атолле, — она его отыщет. У вас есть еще какие-нибудь наводки для поисков?

— Только это непонятное послание моей бабки, ее фотографии, предназначенная Матильде фраза — маловато…

— Что за фраза?

— «Ни дождь, ни ливень, ни зной, ни ночной мрак не остановят гонцов в назначенном им пути».[1]

— Ваша бабка любила таинственность! — засмеялся Эндрю.

— Поставьте себя на ее место.

— Лучше расскажите мне о человеке, которого я видел у бакалеи.

— Я же говорила, Кнопф дружил с моим дедом.

— Если я не ошибаюсь, они не ровесники.

— Нет, Кнопф был моложе.

— Чем он занимался в жизни, кроме того, что дружил с вашим дедом?

— Он сделал карьеру в ЦРУ.

— Так это он теперь стирает все следы вашего прошлого?

— Он охраняет меня с самого детства. Дал обещание деду приглядывать за мной. Это человек слова.

— Агент ЦРУ и друг вашей семьи — как ему удавалось совмещать то и другое? Неудобно ведь сидеть между двумя стульями.

— Матильда считала, что это он предупредил Лилиан о скором аресте. Сам Кнопф всегда доказывал мне обратное. Так или иначе, в тот день моя бабка не вернулась домой. Мама с тех пор ее не видела.

Эндрю достал переданное Мортоном досье.

— Вдвоем мы изучим материалы быстрее.

— Откуда это у вас? — спросила Сьюзи, листая газетные вырезки.

— Один старый коллега — он давно ушел на покой — в то время имел о деле Уокера собственное мнение, несколько отличное от общего. Статьи не представляют интереса, они написаны словно под копирку. Хотя все это оригиналы, я подозреваю, что Долорес собрала примерно то же самое. Займемся лучше записями самого Мортона, они сделаны в те самые дни, с пылу с жару, и передают дух эпохи.

Остаток дня Эндрю и Сьюзи провели в читальном зале. Потом они расстались на ступеньках библиотеки. Эндрю надеялся, что Долорес еще в редакции, но не застал ее, как ни торопился.