Сильнее смерти - [14]

– Не спать!!

Яркий свет в глаза, Кельм замигал, стряхивая слёзы. Попытался опустить раскалённые горящие веки.

– Глаза открыть. Смотреть на меня, – приказал дараец, – будешь жмуриться, веки зафиксируем.

Кельм послушно открыл глаза. Веки ему уже фиксировали, и это было дико неприятно.

Дверь открылась. Кельм видел сквозь пелену – вошла Вилна. Говорила о чём-то с дарайцем. Кельм почти ничего не понял. Потом дараец вышел, а Вилна приблизилась к нему. Села рядом.

– Я освобожу тебе одну руку, – сказала она, – ты поешь. Только не дёргайся, хорошо? Иначе ничего не получится.

Она отстегнула ему левую руку. Правой было бы удобнее, но пусть будет так. Подала стакан с водой. Он жадно напился. Вложила ему в руку бутерброд. Кельм ел механически. Есть хотелось. Но до сознания это почти не доходило. Сознание вообще странно работало. Он уже почти доел бутерброд, когда до него дошло, что Вилна стояла и смотрела на всё это. Всё, что делали с Лени. Кельм перестал есть. Ненависть залила его обжигающей волной. Ненависть к Туун, отвращение к себе самому…

– Знаешь, в чём ваша ошибка? – заговорила она. – Вас неплохо готовят. Но у вас есть слабые точки, на которые нетрудно надавить. И от них вы не можете отказаться. Например, вы придаёте слишком большое значение такой банальной вещи, как перетрах.

Она употребила именно это слово, и Кельма перекорёжило. Вилна вздохнула.

– Твоя подруга была девственницей. Как это у вас и положено. Образцовая юная дейтра. Если бы это было не так, обращение с ней вангалов стало бы куда меньшей травмой. Ну а наши с тобой отношения она восприняла как конец света.

«Но этого же не хватило, чтобы её сломать», – мысленно сказал Кельм. Вилна не услышала его мысли.

– Что же касается тебя… Ты думаешь, что допустил ошибку, трахая меня? Нет. Ты здоровый молодой мужчина с естественными реакциями. Ты допустил ошибку в другом – отнёсся к этому слишком серьёзно. Кель, вы вообще слишком серьёзные люди. Вы из всего делаете трагедию. Даже из такой простой вещи, как секс. Вы думаете, что только муж может трахать жену в законном браке. И что собственно сам факт интимной связи – уже что-то такое, на всю жизнь, вечная любовь и проклятый знает что. Не дёргайся, не дёргайся… Руку положи.

Она снова пристегнула его руку к подлокотнику. Кельм плюнул. Попал не совсем точно – на угол воротника. Туун достала бумажный платочек, аккуратно стёрла плевок, выбросила платочек в урну.

– Не злись, Кель. Я пытаюсь расширить твоё сознание. Вывести тебя на другой уровень. Ты слишком зашоренно смотришь на жизнь. Так мы далеко не уйдём. Да, – усмехнулась она, – любопытная это вещь, психология дейтрина на практике… Впрочем, можешь злиться. Это полезно. Если хочешь, я даже освобожу тебе руки, и ты попробуешь меня ударить.

– Зачем же… – не выдержал Кельм. – Я не стану тебя бить. Я просто тебя убью, сразу.

– Тебе от этого станет легче? – она уставилась на него голубыми большими глазами. Всё такими же – мудрыми, добрыми, понимающими.

– Виль, – спросил он, вдруг успокоившись, – а ты меня любила? Вообще?

– Конечно, – сказала она, не задумываясь, – ты привлекателен и в моём вкусе. У тебя прекрасно развиты мышцы. Шрамов многовато, но это даже пикантно. Лицо дейтрийское, но вполне симпатичное. Ты полон энергии, даже сейчас. Ты умеешь – видимо, инстинктивно, поскольку опыта у тебя нет – умеешь правильно разогревать женщину. Кроме того, у тебя необыкновенно длинный…

Кельм застонал, поняв, что она скажет сейчас. Слушать это было невыносимо.

– Да, вот так. Я живу с интересным, приятным мужчиной, он психолог-теоретик, преподаёт в университете. Мы вместе уже четыре года. Ты мне тоже нравишься. Длительные отношения между нами были бы маловероятны, разве что редкие встречи. А так – я получила немало удовольствия, спасибо. Ты чем-то недоволен? Мне казалось, тебе было неплохо со мной…

Сука, подумал он. Но говорить это вслух – только очередной раз вызывать поток насмешек. Нет смысла… да и ему это уже становилось всё равно. Просто безразлично. Бодрость, нахлынувшая после еды, стремительно исчезала, пытка бессонницей продолжалась, Кельм почувствовал, как голова качнулась и упёрлась в прохладный лобный ремень.

– Не закрывай глаза, Кельмин. Тебе не разрешили спать. Будешь закрывать глаза – придётся зафиксировать веки.

Её скоро сменили. Кельм упорно клевал носом, Туун обливала его холодной водичкой, непрерывно задавала вопросы. Била по лицу – это уже почти не действовало. В конце концов вместо неё появился Линн с двумя охранниками. Отстегнул ремни.

– Встать.

Кельм встал, чуть расставив ноги. В положении «вольно». Так ещё хуже – спать хочется не меньше, но как только начинаешь падать – на ноги поднимают дубинками-электрошокерами. На малой мощности, конечно – всё тело рвёт болью, но сознания не теряешь.

Самое мерзкое – то, что он утратил счёт времени. Он даже приблизительно не представлял, сколько времени уже прошло. Может быть, совсем немного, пытка обладает свойством растягивания времени. Ещё мерзко было думать о Лени – что делают с ней теперь…

– Ну что, всё ещё продолжаешь держаться за принципы? Как там говорится в обетах гэйна? – насмешливо говорил Линн. – «Клянусь перед Богом-Отцом всемогущим… быть верным Дейтросу». Только вот Дейтрос – это люди в первую очередь. Ваша же религия утверждает, что превыше всего – ближний человек. Так вот, ты только что обрёл близкого человека на мучения, ради каких-то слов. Всего лишь слов, Кельмин. Я думаю, ты это запомнишь. Стоять!