Сильнее смерти - [41]
Л е н а. Нет.
В е р а А н д р е е в н а. Малиновое есть.
Л е н а. Спасибо.
В е р а А н д р е е в н а. Вишневое.
Л е н а. Не хочу.
В е р а А н д р е е в н а. Без косточек.
Л е н а. Все равно. (Вскочила, уронив стул.)
В е р а А н д р е е в н а. Что такое?
Л е н а. Мне показалось, что-то блеснуло за окном.
В е р а А н д р е е в н а. Прожектор.
Л е н а. Они еще в воздухе?
В е р а А н д р е е в н а. Пять самолетов зашли на посадку.
Л е н а. Откуда вы знаете?
В е р а А н д р е е в н а. Слыхала.
Л е н а. Но вы сказали — ветки стучат?
В е р а А н д р е е в н а. Ветки само собой.
Л е н а. Пять самолетов зашли на посадку… А шестой?
В е р а А н д р е е в н а. В небе.
Л е н а. Страшно… Как страшно!
В е р а А н д р е е в н а. Тише! Идет на посадку!
Гаснет свет. Опускается занавес. Луч прожектора освещает Ш е в ч е н к о. В правой руке у него микрофон. В левой — телефонная трубка.
Ш е в ч е н к о (в трубку). Товарищ генерал, в воздухе остался один самолет… Старший лейтенант Волков… Да, видимость еще ухудшилась… Что? Катапультировать?! Нет! Разрешите сажать. Посажу! Он зайдет… Есть! (Опустил трубку. Сквозь зубы.) Должен зайти! (Правой рукой продолжает сжимать микрофон, левой рукой снимает фуражку, рукавом вытирает со лба пот. Говорит в микрофон.) Пятьсот тридцатый. Удаление четыре километра.
Г о л о с Ю р и я (через репродуктор). Высота двести метров.
Ш е в ч е н к о. Идешь правильно. Земля просматривается?
Г о л о с Ю р и я. Нет. В облаках.
Ш е в ч е н к о. Сейчас дальний привод. Не забудь выпустить щитки.
Г о л о с Ю р и я. Понял. Дальний привод. Щитки выпущены полностью.
Ш е в ч е н к о. Снижайся.
Г о л о с Ю р и я. Выполняю. Высота сто восемьдесят… Под облаками… (Взволнованно.) Полосы не вижу!
Ш е в ч е н к о (настойчиво). Идешь правильно! Смотри… Сейчас увидишь полосу…
Г о л о с Ю р и я. Не вижу!
Ш е в ч е н к о (вглядываясь вперед, возбужденно). Я тебя вижу! Спокойно, не волнуйся! (Отчетливо.) Я… тебя… вижу! Снижайся… Молодец! Правильно идешь… Не убирай газ! (Поспешно.) Не убирай! Смотри — впереди полоса…
Г о л о с Ю р и я. Вижу.
Ш е в ч е н к о. На газку иди, на газку… Убирай газ! Ниже! (Кричит.) Ниже, я тебе говорю! Ниже!
Прожектор гаснет. Поднимается занавес.
Л е н а и В е р а А н д р е е в н а застыли у окна.
Л е н а. Приземлился?
В е р а А н д р е е в н а. Да.
Л е н а. Благополучно?
В е р а А н д р е е в н а. Не знаю.
Л е н а. Бывает, что самолеты разбиваются при посадке?
В е р а А н д р е е в н а. Редко.
Л е н а. Но бывает?! Ведь так можно сойти с ума! Как же вы… Столько лет…
В е р а А н д р е е в н а. Садись, Елена. Нужно что-нибудь делать. Вязать умеешь?
Л е н а. Нет.
В е р а А н д р е е в н а. Жаль. А я все эти подушечки связала своими руками. Не только эти. Всех знакомых одарила.
Л е н а. В такие бессонные ночи?
В е р а А н д р е е в н а. Да.
Л е н а. Значит, вы не привыкли?
В е р а А н д р е е в н а. К этому привыкнуть нельзя. Иногда, правда, и задремлешь, когда шумят двигатели. Если двигатели шумят, значит, все хорошо. Если вдруг тишина, значит, что-то случилось… Во время полетов для нас самое страшное — тишина.
Л е н а. И в окнах этого дома свет горит… Всю ночь?
В е р а А н д р е е в н а. Свет может и не гореть. Но мы несем вместе с мужьями ночные дежурства. На случай, если задремлешь, ставишь будильник на полчаса раньше. Подъезжает Петр Петрович, светится окно. Значит, я жду… Любят летчики, когда их ждут.
Л е н а. Позвоните, пожалуйста… Узнайте…
В е р а А н д р е е в н а (покачав головой). Туда звонить нельзя. Думай о другом.
Л е н а. Это в самом деле была учебная тревога?
В е р а А н д р е е в н а. Да.
Л е н а. Зачем же… в такую погоду…
В е р а А н д р е е в н а. Летчик должен летать в любую погоду. Вдруг появится вражеский самолет. Это может случиться и в тумане.
Л е н а. Всегда думала: счастье — радость. Счастье — когда жить легко и спокойно…
В е р а А н д р е е в н а. Тише! (Идет к дверям.)
Л е н а. Куда вы?
В е р а А н д р е е в н а. Петр Петрович идет.
Л е н а. А я ничего не слышу.
В е р а А н д р е е в н а. Идет!
Л е н а. Один?
В е р а А н д р е е в н а. Да.
Пауза. В наступившей тишине слышно, как кто-то отпирает замок входной двери, как вошедший снимает куртку. Лена не выдерживает, бросается к двери. Вера Андреевна останавливает ее. В дверях Ш е в ч е н к о.
Ш е в ч е н к о. Все дома. (Проходит в спальню.)
Л е н а. Петр Петрович…
В е р а А н д р е е в н а. Не спрашивай его. Сейчас он тебе ничего не скажет. Главное — все дома.
Лена заплакала.
Да ты что, девочка…
Л е н а (сквозь слезы). Ненормальная… Смеяться нужно… А я плачу… Два слова… Только два слова… «Все дома»… Все дома… Счастье… Трудное счастье…
В е р а А н д р е е в н а. Успокойся. Слезы вытри. Сейчас Петр Петрович вызовет свою машину, отвезем тебя домой.
Л е н а. Если разрешите… Я бы осталась… Юру дождусь.
В е р а А н д р е е в н а. В нашей семье заведено: желание гостя — закон.
Входит Ш е в ч е н к о.
Ш е в ч е н к о. Понимаешь, Вера, какая штука… Майор Балашов вел самолеты на посадку. Неуверенно. Чувствую, его нервозность передается летчикам. Пришлось сажать самому. Приземлились мои питомцы! Спрашиваю: «Страшно было?» — «Нет. Мы были спокойны. Знали, кто ведет нас на посадку». И вот тогда я подумал: хватит, старик, злиться на весь белый свет. Отлетал свое, обучил смену…