Silence - [33]

– Точный список присутствующих едва ли мы сможем составить, но, думаю, сотню подростков мы всё же сможем опросить. Стоит связаться с парнями Оуэн-Грин, чтобы они составили хотя бы примерный список присутствующих на вечеринке.

– Всё усложняет тот факт, что, по сути, доступ в гараж был открыт и, как мы понимаем, в него мог попасть любой желающий.

– Но попали именно эти пять девушек, почему? Тот факт, что девушки в машине словно “случайные”, невозможно не заметить. Они все были знакомы, но толком даже не общались между собой. Единственным связующим звеном в их компании могла быть Челси Динклэйдж, которая дружила и с Пэрис Оуэн-Грин, и с Эйприл Монаган, которые между собой откровенно не ладили. Что касается Камелии Фрост, эта девочка дружила со всеми, а значит ни с кем – вечно в книгах, далекая от вечеринок и парней, она не разделяла интересов своих ровесниц и потому не ходила с ними одними путями. Афина утверждает, что ни с одной из погибших девочек Камелия не была слишком близка, хотя всех их знала. Что же касается Зери Гвалы – с ней вообще никто не был дружен.

– Точнее, она ни с кем не была дружна. Откровенно проблемный подросток, с пятнадцати лет состоящий на учёте в полиции. Ты прав, все девушки в этом автомобиле словно случайные. У них нет ничего общего, кроме школы, в которую они все ходили, и вечеринки, на которой также все они присутствовали, но на которую они явились врозь. Из того, что нам известно, Челси Динклэйдж пришла на эту вечеринку в компании своей младшей сестры Хоуп, Эйприл Монаган пришла со своим братом Тео. В последствии младшие отсоединились от старших и не видели, в какой именно момент пропали старшие и были ли они вместе. Кстати, насчет общего. Помимо общей школы и явки на Хэллоуин-вечеринку в дом Оуэн-Гринов, у этих девочек было еще кое-что их объединяющее – родители. Как минимум трое пострадавших родителей являются бывшими одноклассниками: Роджер Галлахер, Эшли Динклэйдж и Синтия Монаган.

– Думаю, это всего лишь совпадение, но мне нравится, как глубоко ты копаешь, – повел бровью Шеридан. – На самом деле в этом городе почти все одноклассники, потому что почти все учились в одной школе. К примеру я учился в одном классе с бывшей женой Роджера Галлахера, а в параллельном нашему классу училась Сабрина Шервуд, сейчас известная как миссис Оуэн-Грин. Думаю, эта связь пострадавших родителей ничего не значит.

Я посмотрела в окно, за которым поднялся северный ветер. При каждом его порыве белоснежная шерсть Вольта, ожидающего своего хозяина на крыльце заведения, вставала дыбом.

– Семья Патель не подозревала о беременности их подопечной Зери Гвалы, – сдвинула брови я. – Не смотря на то, что у нас есть ДНК её плода, у нас нет ни единой зацепки, ни единого претендента на роль отца ребенка, который, возможно, может быть как-то связан с произошедшим или может знать хоть что-то о случившемся. Патели настолько не контролировали Зери или, будет правильнее сказать, не могли контролировать её, что даже не сразу подняли тревогу из-за её пропажи, как это сделал отец Дакоты, – я встретилась взглядом с Шериданом. – Расскажи мне о Роджере Галлахере.

По просьбе Фредрика Динклэйджа, мы пытались его сегодня найти, но ни его, ни его десятилетнего сына Итана дома не было.

– Роджер Галлахер столяр в десятом поколении.

– Это как?

– Видела вывеску-дату над входом в полицейский участок? В тысяча девятьсот пятидесятом её прикрепил туда Рик Галлахер, покойный дед Роджера. Работы самого Роджера ты видела как минимум дважды: вывеска “Гарцующего оленя” и приветственная вывеска на въезде в город – его рук дело.

– Очевидно, он мастер своего дела, – задумчиво произнесла я, вспоминая красивые массивные резные вывески из дерева, потемневшие от времени.

– Да, руки у него растут из правильного места, вот только последние пять лет эти руки с бутылкой не расстаются.

– С чего вдруг?

– Последствия смерти жены. Не справился с этим.

– Понятно, сломался, – я вновь перевела взгляд в окно, неосознанно откликнувшись на завывание ночного ветра. Все мы ломаемся. Я тоже сломана.

Глава 16.

Наш заказ принесла официантка по имени Бернадетт, по красноречивому взгляду которой было ясно, что она едва сдерживается, чтобы не пощупать мои волосы и не спросить, каким кондиционером я пользуюсь. Занимательная блондинка с длинным ментальным носом, любящим пошарить по чужому пространству. Забавно.

Мы уже расправились со своими бифштексами и допили свой чай, и уже собирались уходить, когда в “Гарцующего оленя” буквально ворвался Роджер Галлахер. Взъерошенные ветром волосы выдавали его возбуждение. Недолго думая, он бросился к уже стоящему Шеридану, совершенно не заметив меня.

– Верни мою дочь! – схватив шерифа за грудки, процедил Галлахер. К этому моменту все взгляды присутствующих в “Гарцующем олене” уже были устремлены в нашу сторону. – Слышишь, Шеридан? Верни мне мою дочь! – его голос с каждой секундой становился всё менее терпимым.

– Мы ищем Дакоту, – Шеридан взял Галлахера за руки, которыми тот продолжал держать его за грудь.

– Нихрена ты не ищешь, Шеридан! Нихрена! – Галлахер был на грани. – Ты жрёшь здесь, пока моя дочь… Моя дочь… Моя… – совершенно неожиданно голос мужчины сорвался – он плакал без слёз. – Твою мать, Шеридан, клянусь, если ты не вернёшь её, я убью тебя! Клянусь, я убью тебя, Шеридан! – несколько мужчин подошли к Галлахеру сзади и начали оттаскивать его за руки с гулкими призывами успокоиться. – Я убью тебя, Шеридан! Верни мне её!.. Верни!..