Для него всё началось в 00:05.
Он пробежал уже километр – так утверждал его шагомер, но и без него он знал о преодоленном им расстоянии, ведь он бегал по этому маршруту последние пять лет. Налившаяся холодным светом полная луна насквозь пронизывала остывающий в это время года лес, мимо которого он бежал по песчаному тротуару, редко посыпанному мелкой галькой. Молодое сердце под взмокшей от пота толстовкой колотилось так бойко, что периодически заглушало своим боем музыку, которая, казалось, заливалась прямиком в его мозг, минуя уши. Но сейчас эти уши неожиданно что-то расслышали сквозь непрерывный бой басов. Что-то отчётливое, мощное…
Удар?..
Он машинально вынул наушники из ушей, но не сбавил скорость бега – он не хотел выходить из ритма, на который сегодня так легко настроился. Чуть не потеряв наушники, он успел вовремя схватить их за шнур, после чего ловко перекинул их за шею и, в следующую секунду, выбежав из лесной полосы на оголенный участок, оказался в десяти метрах от широкого моста, лежащего через полноводную горную реку. Он знал куда смотреть, хотя и не знал, откуда в нём этот инстинкт.
По правую сторону моста, на поверхности блестящей от лунного света воды, он увидел нечто большое и черное. Нечто, что заставило разгоряченную кровь в его жилах похолодеть от неожиданно острого осознания, пронзившего его мозг, словно последняя в этом сезоне и оттого такая яркая молния.
Он сразу понял, что это. Но он не мог даже представить, насколько важны будут следующие пятнадцать минут его жизни – не только для него, но для всех в этом городе. Как важен будет его выбор, сколько судеб этот выбор изменит раз и навсегда, скольким даст шанс и скольких поломает. Ужасающе. Безвозвратно.
В 00:15 всё навсегда закончится для четверых человек. Пятый человек будет выбран.
Два часа ночи первого ноября, я сижу на диване в простенькой однокомнатной квартире, которую последние два года снимаю у сговорчивой пожилой женщины, с неприкрытой апатией смотрю голубой экран и пью пиво. Квартиру я могла бы снимать и получше (по крайней мере потеплее – в это время года сквозняк здесь сочится изо всех щелей), но зачем мне “получше”? В этом мегаполисе снять дешевую квартиру – всё равно что сорвать джек-пот, а моя еще и в относительной близости от места моей работы находится, так что…
Работа. Та сфера моей жизнедеятельности, о которой последние четыре месяца я стараюсь не думать вне стен неожиданно опостылевшего мне офиса.
Еще недавно я любила свою работу так искренне, как искренне теперь не знала, что к ней чувствую. То, что раньше вызывало во мне неподдельный энтузиазм, теперь давалось мне с таким трудом, что, в борьбе с самой собой, я не заметила, как у меня начали опускаться руки.
…Я перевела взгляд на почти опустевшую бутылку в своей руке и сразу же едва уловимо сдвинула брови. Хотя я пила исключительно по выходным, мне это не нравилось. Прежде я себе выпивку позволяла только в праздники, и-то не увлекалась, на прошлой же неделе пришлось самой себе запретить вино и наложить табу на виски. За последние четыре месяца это первые выходные без крепкого алкоголя, а мне это уже не нравится. А еще эта бессонница… В какой именно момент она появилась?.. Сразу? Или спустя пару недель?.. Никак не могу вспомнить…
Телевизор выплюнул волну смеха. Я снова перевела безразличный взгляд на экран. Интересно, кто кроме меня может смотреть в два часа ночи шоу, суть которого заключается в продаже настолько дорогих автомобилей, что девяносто процентов населения Канады, в число которых я вхожу, никогда в жизни не позволит себе купить хотя бы руль от такого агрегата?..
Фыркнув, я переключила канал и сразу же решила не искать дальше. Не то чтобы я любила наблюдать за тем, как волки Аляски пожирают свою добычу, которая когда-то, предположительно, была кем-то белоснежным и пушистым – волки сожрали писца? – однако природа мне всегда нравилась, так что я решила дождаться, когда разъяренные волки перестанут окрашивать снег в багровые тона и сюжет передачи перейдет к чему-нибудь более лицеприятному. Но не успела я проникнуться волками, как вдруг, в момент, когда громадный черный волк оторвал себе внушительный кусок туши, разразился звонком мой подержанный мобильный телефон, лежавший у моего правого бедра.
Переведя на него взгляд, я на секунду замерла. Ирвинг Банкрофт звонит мне в два часа ночи?.. Едва ли это может быть чем-то “несрочным”. Таков слоган моей профессии: если начальство звонит тебе посреди ночи, значит твоя ночь закончена.
Гулко вздохнув, я вылила в себя остатки пива – всё равно за руль в ближайшие пять часов мне уже нельзя – и наконец подняла трубку:
– Агент Нэш у телефона.
– Нэш, не разбудил? – далеким от официального тоном начал разговор Банкрофт. Он всегда ко мне хорошо относился, правда в последнее время меня в его тоне что-то напрягало. Я никак не могла понять, что именно…
– Спала, но уже проснулась, – на автомате соврала я, не желая давать начальнику пищу для размышлений в виде моей бессонницы.
Ирвингу Банкрофту недавно исполнилось пятьдесят четыре, помимо должности он, с его напряженным рабочим графиком, каким-то образом умудрился сколотить себе приличную семью: любящая жена, два сына, дочь, три внука, две внучки и четыре кота. Ему многие завидовали. Подозреваю, еще пара лет, и я рискую войти в число этих завистников, так как в моей личной жизни уже сейчас был подозрительно уверенный штиль.
